Повседневность дагестанской женщины. Кавказская война и социокультурные перемены XIX века

Существует мнение, что такие меры российского правительства были продиктованы «для предотвращения возможного кровопролития» между кровниками[326]. Разумеется, дагестанское общество не принимало такую систему наказаний, так как это «нарушало их древние обычаи, лишая возможности личного или коллективного возмездия»[327]. Как общественный институт, регулировавший жизнедеятельность сельской общины, обычай кровной мести был немыслим без участия в нем женщин. У дагестанских народов кровомщение на женщин не распространялось. Женщина никогда не выступала мстителем, за нее это делали мужчины тухума. В то же время именно женщина нередко становилась причиной кровной мести. Кровной местью преследовались любые деяния, которые затрагивали честь женщины: от оскорбления до убийства[328]. В древних дагестанских адатах четко было прописано: женщина считается неприкосновенной для постороннего мужчины, а убийство, совершенное на почве кровной мести, не считалось преступлением[329]. Подполковник Генерального штаба К. Ф. Сталь, характеризуя институт кровной мести, подчеркивал, что самые жестокие кровомщения у кавказских народов происходили из‑за женщин[330]. Неслучайно по этому поводу в народе появилась пословица: «Из-за одной женщины гибнет девять мужчин». По мнению С. Ш. Гаджиевой, кровомщения за бесчестье женщины всегда влекли за собой ответные действия, в силу этого обычая целые тухумы кумыков исчезали с лица земли.

За оскорбление женщины словом или действием виновный преследовался как родственниками отца, так и родственниками мужа. Любое оскорбление могло закончиться убийством виновника, а за ним следовало немедленное мщение со стороны родственников убитого, – отмечала B. П. Егорова[331]. Следовательно, в силу сложившихся в обществе вековых традиций избежать кровной мести было практически невозможно.

Указывая на эти обстоятельства, Ф. И. Леонтович писал, что традиции кровной мести побуждали людей совершать самые жестокие и кровавые преступления[332]. При этом автор считал, что в исследуемый период кровная месть из‑за женщин не имела столь широкого распространения среди дагестанских народов[333]. Скорее всего, по мнению автора, «к праву мщения чаще прибегали в более раннее время»[334].

Н. Ф. Грабовский, занимавшийся исследованием быта горских народов в 60–70‑х годы XIX века, отмечал, что содержание адатов, касающихся кровной мести, было достаточно разнообразным, но общим для всех было то, что оскорбление женщины не могло закончиться примирением сторон, пока позор не будет смыт кровью виновного[335]. По сведениям автора, в середине XIX века в народных судах разбирали дела, касающиеся кровной мести, из которых следовало, что вражда между тухумами продолжалась на протяжении 100–150 лет[336]. И в каждой из враждовавших семей число убитых мужчин доходило до двадцати человек[337].

Русским властям приходилось прилагать немало усилий, чтобы добиться соблюдения российских правовых норм и предотвращения случаев самоуправства. Вот как писали представители российского законодательства о сложностях судопроизводства над горцами:

<…> как трудно бывает ей бороться с такими проявлениями своеобычности горцев, – по нашим воззрениям – составляют преступления, а по адатам и понятиям горцев – нормальные, обычные поступки[338].

С целью примирения враждующих сторон русской администрацией в 1865 году были составлены окружные списки, в которых значились семьи кровников[339]. Непримиримых же кровников, по указу 1868 года, ссылали в Сибирь, что для них было равносильно смерти. Эти меры дали свои результаты: по сведениям А. В. Комарова, уже к концу 60‑х годов XIX века число враждующих семей в Дагестане сократилось до 288[340].

Несмотря на то что со стороны российских властей было ограничено право кровной мести и особенно право всеобщего применения оружия[341], случаи самоуправства по-прежнему были нередким явлением. Особенно непримиримым было общество в отношении лиц, уличенных в прелюбодеянии. По нормам обычного права, таковых подвергали не только моральному остракизму – отречению от общества, но и убийству. Так, по имеющимся сведениям, в результате кровной мести был убит житель селения Гинтли Гунибского округа Гитино Гаджи-оглы за совращение дочери жителя того же селения Гитино Магома-оглы[342]. Как сообщал источник: