Повторить Нельзя Любить

Если истина — это то, что происходит от того, что думает о ней человек (и о себе тоже) и в то же время, предоставляющее человеку выбор, пусть даже и отсроченный — нелепость истинна. Она властна над душой, вытягивая из нее на божий свет ее войну, независимо от желания «владельца».

Семья. Жена, улыбаясь, презирает мужа за его нелепость. Муж деловито злится на нелепость жены. Сначала они хотели по-доброму изменить, переделать друг друга, затем — по злому, но нелепость в каждом никуда не делась. Осталось копить нелепости, но нелепость, поставленная в центр, убивает смысл отношений.

Их маленький ребенок — что делает с нелепостью он, — способный, пока еще любить?

Жена называет дочку «сучкой». Читает мужу нотации на основе спиленных из соцсетей постов. Плачет по ночам, вспоминая маму, которая всегда права и осталась никому не нужна. И еще… у нее есть мечта — научиться рисовать. Но ей горько — кому это нужно?

Девочка заикается. Мама хочет серьезно ее лечить — ребенок должен в три года знать десять стихотворений наизусть. И это будет сделано, но вот только заикание мешает. Папа говорит, что все пройдет и ведет дочь на занятия. Но если та не слушается— орет и машет руками: «заткнулась!».

Оба любят ребенка: «должна быть самой лучшей!». Студия раннего развития. Плавание. Английский. Гимнастика-йога. Актерское мастерство. «А что дома ей делать?»

Убитая надежда ничего не боится. Жена каждый вечер не верит, что когда-то муж просто схватит ее и закружит в танце. А потом они всю ночь будут говорить, как когда-то летними ночами у моря. Муж не верит, что жена его любит и от этой нелепой мысли толстеет с каждым годом. Лишь один ребенок знает, что все будет хорошо. И плачет.

Что хотят от психолога? Идеального рецепта. «Как сделать ребенка уверенным? Вы позанимаетесь с ней? Сколько занятий это займет? А если ее — гипнозом?»

Нелепость неуничтожима. С ней придется научиться жить, сохраняя достоинство ребенка, который никогда не станет идеальным. В прочем, как и родители — особенно ближе к старости.

Нелепость не меняется от того, любите ли вы или ненавидите ее. Но меняется человек — от того, что исходит от вас в тот самый момент, когда он нелеп перед вами. Особенно — маленький. Он просто запоминает. Здесь выбор — что соединится в нем: чувство собственной нелепости и ваше презрение или что-то иное, из вашей души…

Как создается нелепость?

Правота за счет жертвы

Для того, чтобы «иметь право» — нужно разрешить себе жертвовать близкими. Выдавить их в зону небезопасности, тревоги, страха, подчинения. Себя в этот момент нужно убедить, что давление имеет смысл. Но это родительская иллюзия, за которую расплачивается ребенок.

Давление — это инстинкт, автомат, рассчитанный на выживание во внешней примитивной и враждебной среде, который, если чувствует слабость или уязвимость — бьет, расширяя трещины и ломая границы. Но когда этот автомат заводится в семейной, домашней атмосфере — близкому, например ребенку бывает трудно остановить удар. Особенно, если жертвуют под благовидным предлогом. После чего остается депрессивный след. Дом с выбитыми окнами и дверьми. Панический страх и одиночество.

Каждый раз увеличивая силу удара, которую ошибочно «жертвователь» присваивает себе, чувствуя «уверенность» и «неуязвимость», отнимая этот ресурс у того, на кого направлен крик.

Понимание ситуации приходит, к сожалению, после — когда чувство правоты сменяется ужасом и стыдом от того, что сделал «автомат» с близкими людьми. «Силовая истерика» оставляет эхо, отсроченные эффекты, душевные мины. Тому, кто выпустил пар, иногда кажется, что ситуация окончилась вместе с выпуском пара. Увы, у жертвы вашей вспышки (да и у вас) ситуация продолжается.

Первая мина: подавленность, недоверие и агрессия у тех, кого вы давили. Это черный цветок, который расцветает в разоренной душе: тревожные сны, беспомощность, паника, ожидания агрессии, навязчивые страхи, возбудимость, агрессивность на пустом месте, попытки давить тех, кто слабее. Проблема в том, что у продавленного совсем мало сил чтобы восстановить разрушенный дом — вторжение блокировало его волю. Страх и тревогу бывает трудно контролировать, они пленяют. Иногда в черном цветке зарождается ваш клон, который вызывает уже у вас сначала смех, затем недоумение и… знакомый страх.

Вторая мина: к финалу жизни давление возвращается к тому, кто его выпустил. Происходит встреча с одной из своих масок, не самой приятной. Кое-что становится понятным, но поздновато. Теперь дети давят родителей, белых и пушистых; или же наоборот, слабых и нелепых, неудачников. Начинается эпоха ответных набегов и разорений. И здесь, либо вечная борьба друг с другом, либо проигрыш. И страх, что другой станет сильнее и отомстит так, как захочет. И с этим сделать что-то будет трудно — к удивлению, возмущению и панике бывшего агрессора.