Позади вас – море

Позади нее стоял крупный высокий лысый мужчина. Каждой рукой он удерживал вязанку из четырех складных стульев.

– Мисс, позвольте пройти! Извините, они тяжелые.

Она отпрянула, радуясь этому «мисс». Ведь завтра она проснется, уже разменяв пятый десяток.

Мужчина положил стулья и улыбнулся ей. Лоб его блестел от пота. Голубые глаза казались еще ярче на загорелом лице.

– Думал, еще секунда, и я их уроню.

– Извините.

– Нет-нет, это вы извините. Мы что-то задержались с доставкой. Уже ведь скоро начнется, верно? – Он стал раскрывать стулья и расставлять их вокруг круглого стола, словно лепестки цветка вокруг сердцевинки. – Один из работников меня сегодня кинул. Иногда такое случается.

– Ужас! Может, налить вам газировки? Или воды?

– Да не, все нормально. – Он благодарно кивнул. – Но все равно спасибо, что предложили.

Самира плеснула себе диетической колы.

– Мы можем заехать за инвентарем утром, – продолжил мужчина. – И про уборку не беспокойтесь. Сами все сделаем.

– Вот молодцы!

– Исполним любой каприз. Сервис у нас лучший в городе. – Он определенно с ней флиртовал.

– Знаю. Это ведь я вам плачу.

Он, прищурившись, окинул ее взглядом.

– Так это вы С. Авада? Адрес на чеке был не тот, что указали в доставке.

– Самира.

– Логан.

Она отпила колы и ответила на незаданный вопрос:

– Это мой подарок племянницам. Организацией занимается сестра, но оплачиваю вечеринку я.

– А, значит, вы тетя девочек? Спорить готов, им повезло с родственницей.

Он подмигнул, а Самира зарделась, как глупая девчонка.

* * *

Гости съехались. Мама, как королева, восседала на мягком садовом стуле, улыбалась, болтала со всеми и думать забыла про своего мужа, которого Самира уже дважды оттаскивала от огня. В доме и во дворе под тентом собралось не меньше семидесяти человек. Играть на празднике пригласили арабских студентов из местного колледжа, и сейчас они наяривали на уде и табле. Самира помогала Рубе наваливать на подносы новые порции риса с курицей и выносить во двор упаковки салфеток и бумажных тарелок.

А потом приехали они.

Самира глазам своим не поверила. Мунир же говорил, они в отпуске. И в то же время они только что вошли в боковую калитку, вручили хозяевам бутылку вина и теперь радостно целуются со всеми приглашенными. Рассказывают, что специально вернулись утром, чтобы не пропустить торжество, астагфирулла.

К горлу подкатила тошнота, Самира метнулась через раздвижную стеклянную дверь обратно на террасу. Она уже много лет не видела брата своего бывшего. Такой же громогласный, как Джером, с такими же густыми усами под носом. Вслед за ним, как голодные щенята, трусили жена и дети.

Джером думал, и она будет вот так за ним трусить.

Самира улизнула в маленькую комнатку в задней части дома. Сказала себе: «Шуэй, шуэй, йа бинт»[37].

В винном шкафу нашлась бутылка красного, которую она подарила Рубе и Муниру на Рождество. Закрытая – наверно, Руба хранила ее для особого случая. Значит, это будет ее месть, решила Самира, втыкая в пробку штопор. Плеснула себе вина в хрустальный бокал и уселась на диван.

Подождет здесь: в конце концов, либо те уйдут, либо ей представится случай убраться отсюда незамеченной.

Так она и сидела, слушая звуки таблы, болтовню, бесконечные «йа хабиби» и «салямат». У всех гостей неделя явно выдалась приятная, а вечеринка под тентом стала достойным ее завершением.

Самое обидное, что она не могла даже злиться на Рубу. Ведь этот щеночек, жена брата Джерома, приходилась Муниру троюродной сестрой. Брак – огромная паутина, а нити развода такие липкие, что совсем избавиться от них никогда не удается.

В дом, пошатываясь, вошел бабá, явно перевозбужденный всеобщим весельем. Самира похлопала по дивану, и он с облегчением уселся рядом с ней и защелкал бусинами мисбахи.

– Ты устал? – нежно спросила она по-арабски.

– Ля, йа бинти[38]. – Он успокаивающе погладил ее по колену. – Не волнуйся. Могу посидеть с тобой.

– А кто я?

– Моя Самира.

Может, брат Джерома и не пробудет тут долго, думала Самира. Но каждый раз, вставая и выглядывая в кухонное окно, она видела его во дворе.

– Ты прячешься, – сказал бабá, словно происходило нечто совершенно естественное. – А твоя мать постоянно прячет мои документы. Не хочет, чтобы я ушел домой. – Он вздохнул. – Ты должна замолвить за меня словечко.

В этот момент в дом вошла Сара в белом праздничном платье.

– Ах, вот вы где. Тетя, там все пляшут.

– Как здорово!

– Пошли, потанцуешь со мной.

– Попозже. – Она уже допивала второй бокал.

– Пожалуйста! Я больше ни с кем танцевать не хочу.

Племянниц и племянников у Самиры было четырнадцать, но Саре она приходилась еще и крестной. Младшая из близняшек, бонусный ребенок, которого из жалости предложили бесплодной сестре.

– Иди веселись. – Бабá погладил Сару по голове.

– А она кто? – спросила Самира.

– Разве не твоя дочка?