Поздняя греческая проза

Но вот что: если бы тебя охватило страстное желание получить все те блага, которые тебя там ожидают, или если б тебе захотелось видеть хотя бы самый Египет, его огромные богатства, тамошние пирамиды и звучащие статуи, прославленный лабиринт и все, что у них или по своей древности, или по своему искусству так высоко ценится, я прошу тебя, Менандр, не ссылайся на меня в своем отказе; и пусть за это не возненавидят меня афиняне, которые уже считают те меры зерна, которые ради тебя пошлет им царь[446]. Но отправляйся туда в добрый час, и пусть сопутствуют тебе все боги и благоприятные ветры, пусть Зевс хранит тебя в пути. Но я тебя не покину; не думай, что я это только говорю: я не могу сделать это, если бы даже хотела; я покину мать и сестер и поплыву с тобой, став твоей спутницей в море. Я очень привычна к морским путешествиям, я их уже испытала, и если от сильной гребли и волнения моря ты захвораешь,. я буду за тобой ухаживать, облегчать твою слабость после приступов морской болезни и безо всяких нитей, как новая Ариадна, поведу тебя в Египет — не Диониса, но слугу Диониса и его пророка. И не буду я покинута на Наксосе в этих морских пустынях, плача о твоей неверности и взывая к тебе о помощи[447]. Какое мне дело до всех этих Тесеев и до всех этих давних любовных измен! У нас с тобой все места будут свидетелями неизменной нашей любви, — и наш город, и Пирей, и Египет. Всякий уголок земли увидит нашу полную любовь; и даже если бы мы жили на голой скале, я знаю это хорошо, наша нежная любовь сделает и ее храмом Афродиты.

Я убеждена, что ты вообще не стремишься ни к чрезмерным богатствам, ни к роскоши и все свое счастье полагаешь во мне и в своих драмах, но, ты и сам знаешь, все твои близкие, твои родичи, друзья хотят от тебя многого, хотят всячески богатеть и наживаться.

Что ты никогда и ни в чем не будешь винить меня — я хорошо знаю; ты давно уже предался мне в страсти и любви, да и теперь ты подтвердил это еще своим решением, которому я особенно доверяю потому, что боюсь, Менандр, недолговечности любви страстной. Насколько могущественной кажется страстная любовь, настолько же легко она улетучивается. Когда же вместе с ней действует разум — от этого она становится крепче, и будет она не лишена сладости, но не будет полна страха.

Эту мысль ты и сам хорошо понимаешь — ведь часто ты наставлял меня в этом, сам учил меня. Но если ты лично не будешь меня упрекать и винить, я все же боюсь "аттических ос"[448], как бы они не начали, когда я покажусь из дому, повсюду жужжать мне в уши, будто я лишаю государство афинян столь крупных доходов. Так что прошу тебя, Менандр, подожди, и пока что ничего не пиши царю в ответ. Еще подумай, помедли, пока мы не поговорим с друзьями, Феофрастом и Эпикуром. Может быть, и им и тебе дело представится иначе. Давай лучше принесем жертвы богам и посмотрим, что говорят внутренности жертв, лучше ли нам отправиться в Египет или остаться здесь. И спросим предсказания у оракула, пославши кого-либо в Дельфы: ведь издревле Аполлон — наш бог хранитель. В обоих случаях (отправимся ли мы или останемся) мы сошлемся в свою защиту на волю богов.

Лучше же всего вот что я сделаю: есть у меня тут женщина, недавно прибывшая сюда из Фригии, очень опытная во всех этих делах; она удивительно умеет гадать при помощи чревовещания и ночью толкует волю богов по раскинутым прутикам; произнося заговоры. И не нужно, как она говорит, верить ей на слово, но можно убедиться воочию. Я пошлю за ней. Как говорят, эта женщина должна предварительно совершить некое очищение, приготовить для жертвоприношения особых животных, сильно пахнущего ладана, большой кусок стираксовой смолы, печенья в виде луны и листья дикого агнца-непорочника. Думаю, что и ты тем временем успеешь прибыть из Пирея. Или уведоми меня точно, до каких пор ты не сможешь увидать свою Гликеру, чтобы я примчалась к тебе, а пока я подготовлю все дело с этой фригиянкой. Если же ты хочешь испытать, каково будет нам жить без тебя — мне, Пирею, твоему дому, Мунихию, — и все это понемногу изгоняешь из своего сердца, то, клянусь богами, я не в силах это перенести, да и ты не сможешь, настолько тесно ты уже связан со мною. И пусть все цари посылают за тобою — я для тебя выше всех царей, а ты для меня — мой возлюбленный, который чтит богов и помнит свои священные клятвы.