Поздний гость: Стихотворения и поэмы

Пречистая Матерь выходит встречать Сына;

Синие тропы расцветают золотым песком;

Тихоокий серафим из небесного кувшина

Заливает вечерние зори звездным молоком.

Над самой головою в измарагдовой чашке

Заулыбались, затрепетали голубые васильки,

Облака приоделись в чистые рубашки,

Набросали на пригорок розовые венки.

Я пойду к пресвятой Деве по звездному раздорожью,

Туда, где проглянул серебряный двурог,

Вызову тихонько светлую Матерь Божью

Из райского терема к себе, за порог.

Выйдет ко мне радостная и загадает вначале:

«Что ты здесь печалишься, грешная душа?

Выпей из моей чаши Утоления Печали», —

А я стану на колени и не приму ковша.

Посмотрит Владычица на меня с укором,

Засмутнеют жемчуги на вышивках ее риз;

Заплачу тихонько перед благостным взором,

Заплачу и укажу ей на землю, вниз.

Упрошу ее выглянуть за облачные подушки,

Покажу каменистый, поросший тернием край, —

А там, по бездорожью, бродит, шарит старушка,

Ищет ощупью двери в заповедный рай.

Для слепой не засветит Господнее солнце,

Не порадует старую Христова заря,

Так все и ходит от оконца к оконцу

Одна, без провожатого, без поводыря.

«Пресвятая Богородица, – проговорю я с плачем: —

Ты дозволь мне запреты Господние сломать,

Ты дозволь мне сбегать за кем-нибудь зрячим,

Чтоб проводил на небо мою убогую мать».

Затоскует тут Печальница и побежит шибко,

Повстречает, проводит странницу Москву…

А в небесных лугах заиграет лунная скрипка,

И серафим тихоокий преклонит главу.

* * *

Скучно смотреть, как дождь

Моет заржавленные крыши;

Хмурится в клетке дрозд,

За печкой скребутся мыши…

Забралась с куклой в угол;

Заплетает ей косичку,

Рассказывает про огородных пугал,

Про волка и про лисичку.

Заснула. У куклы глаза открыты, —

Не кукла, а такой ребенок…

Осенний дождик сеет, как сквозь сито,

Под желтым листом мокнет опенок.

Спит маленькая Божья Матерь

С розовой девочкой – Иисусом…

Вылез таракан на скатерть,

Подумал – и перекрестился усом.

* * *

Быть может, есть заветные границы,

Где скорби тень – чем гуще, тем светлей,

Где плевелы становятся пшеницей,

Где вал морской не топит кораблей.

Быть может, есть бездонные глубины,

Где радостью страданье расцветет,

Где все, что здесь, – лишь крылья голубины

Для тех, кто в ночь зовущую идет.

III

* * *

В поле водном месячный серп

Жнет и топит созвездий злаки;

В этот час печалится зверь

В недобитой душе собаки.

Мне не жаль крылатых потерь,

Я крылом не взмахну отныне —

Не орел, а раненый вепрь,

Я хочу умереть в долине.

Пути волчьи