Поздний гость: Стихотворения и поэмы

Так, – не на койке лазаретной,

Не в лихорадочной мечте, —

Я острой точкой межпланетной

Повис в чернильной темноте.

Миров Эйнштейновских заноза,

Гляжу в карманный телескоп, —

Внизу лирический потоп,

Меланхолическая роза

В луче наклонном, и рука

В прощальном трепете платка.

Вот сердца страшная примета, —

Вне узаконенной черты

Оно уже не хочет света,

Но высоты и пустоты.

Еще твои шелка живые

Цветут привычной бирюзой,

А я насмешливой слезой

Очки туманю роговые.

Так наши губы далеки,

Что скоро высохнут очки.

Увы, земная память гложет,

Но в славе новых скоростей

Моя любовь уже не может

Быть перекличкой двух смертей.

Мы не годами, не веками,

Но звездами разделены, —

В кольце космической волны

Планеты ходят поплавками,

И невнимательный рыбак

Их наблюдает кое-как.

Летит, летит снаряд непрочный

Меж черных и хрустальных сфер,

Уравновешенный и точный,

Работает секундомер.

Безглазый робот равнодушно

Передвигает рычаги,

Команда световой дуги

Переливается послушно

В нули огромного числа

На фоне матовом стекла.

И я – один. Земное тело

Освободилось от земли,

Земля как искра улетела,

Распалась в четкие нули, —

Чуть тронула магнитным током

В приборе сложном провода,

И в микрофоне – никогда —

Пружина щелкнула с упреком.

И фосфорической дугой

Зажегся в трубке мир другой.

* * *

Когда-то мельница стучала,

Купались дети на реке,

Жизнь только вехи намечала

И проходила налегке.

А на плотине, где шумело,

Кипело, брызгало – звезда

Осколком мутным неумело

Прикладывалась иногда.

Но воздух голубой Заречья,

Но голос пушкинской луны,

И соловьиные наречья

Белоцерковской стороны —

Молчанье первое, прохлада, —

Земля, орбиту изменя,

Всю ночь была кружиться рада,

Как бабочка, вокруг меня.

То стройной девочкой касалась

Счастливо-томного плеча,

То в омут мельничный бросалась

Цветным подобием мяча – —

Мой милый мальчик, друг мой дальний,

И ты, быть может, в полусне

Над алгеброй иль готовальней

Мечтаешь робко при луне.

В окне черемуха белеет,

И тополь, весь из серебра,

Шуршит, вздыхает и жалеет – —

Покойной ночи. Спать пора – —

* * *

Я, засыпая, плащ дорожный

Кладу любовно на кровать,

Ни сном пустым, ни клятвой ложной

Не разлучить, не оторвать.

Душа, ослепшая когда-то,

На дальний берег посмотри, —

Там легкий крейсер из Кронштадта

В тумане северной зари.

Дождливый ветер машет флагом,

Морская пена брызжет в лоб, —

Матросы замедленным шагом, —

Плывет, качается мой гроб.

Не надо плакать, – поздней встречи

В цветах, в слезах, – еще ступень,

Трубач торжественные плечи

В широкий расправляет день.

Еще ступень, – никто не смеет, —

Неразлучимы навсегда, —

О, как встает и пламенеет

Моя Полярная Звезда – —

* * *