Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Нет, не догнать последнего трамвая.
В асфальт неспешно втаптывая злость,
Кварталов шесть прошел пешком, зевая,
В седьмом — швырнул обломанную трость.
Иль в поздний час мы над собой не властны?
Какие грузы вызрели в душе!
Вон женщина безмолвно и бесстрастно
Пересекла пустынное шоссе.
Лицо в тени, — но легкий шаг так странен,
Но узкий след мучительно знаком —
О, ты ли, ты ль скользнула, донна Анна,
Постукивая четким каблуком?
Быть может, бред, но помню ночь иную, —
Все шорохи сливались в тяжкий звон, —
И он пришел, терзаясь и ревнуя,
Гранитный муж, ответить на поклон.
Остановись! На площади безлюдной,
На перекрестке, — бездыханный труп —
Я вспоминал мучительно и трудно
Огонь твоих, о, донна Анна, губ.
Твой слабый крик, и глаз тревожный пламень,
И теплый мрак кладбищенских садов, —
Я звал тебя, но грудь давили камни,
Развалины погибших городов.
Века, гранит и мертвые колени,
Как две горы, вросли в мою гортань, —
Мне памятник сказал сегодня: — встань
И будь моей запечатленной тенью.

2

Две лестницы и коридор короткий;
Свод комнаты — Гляди, сама судьба
Мое окно заделала решеткой
И дождевые смяла желоба.
Глубокий двор томится вечной жаждой,
Всё выгорело, всё прокалено,
Здесь каждый камень, угол, выступ каждый
Напоминает высохшее дно —
Да, это ты. Упрек в девичьем взоре,
Негромкий смех, — но мысль твоя ясна, —
Сухой песок кастильских плоскогорий
Тебя овеял в вырезе окна.
Я звал тебя, и ты пошла за мною,
Быть может, вечность протекла с тех пор, —
Мне кажется, я высох сам от зноя,
Вдыхая соль твоих далеких гор.
Моя любовь! Холодный и жестокий,
Я лишь тебя искал в пустыне лет,
Зачем же снова хрипло числит сроки
Мой одряхлевший сломанный брегет?
Ты слышала? Опять по двери бродит,
Гремит ключом гранитная рука,
И к низкому крыльцу коня подводит
Злорадная дорожная тоска.

3

Вновь ветер мнет потрепанную шляпу,
Свистят в ушах летучие года,
Бегут, бегут на север провода —
Ты будешь долго вспоминать и плакать.
Я мог забыть, но старое пальто
Еще хранит невиданные складки,
Как будто плащ болотной лихорадки
Обвил меня тропической мечтой.
Я мог забыть, — но ржавый нож в кармане,
Но блеск морей и мертвые пески,
Но сотни лет терзаний и тоски,
Но Командор, пришедший на свиданье!
Нет, я не твой. Огромная рука
Мое плечо нащупала и сжала —
О, тяжкий скрип гранитного кинжала,
О, женский крик, пронзающий века —

4