Поздний гость. Стихотворения и поэмы

Что знаешь ты об этой тишине?
Я полюбил мою пустую келью, —
Пусть дым и копоть, сырость над постелью, —
Но не закрою пятен на стене.

Ни сельский вид, ни профили влюбленных

Не опозорят яростных следов
Обузданных событий и годов,
И зимних бурь, и ливней исступленных.

Они мои. Обиды и мечты

Отныне с камнем нераздельно слиты, —
Так проливает ржавчину на плиты
Холодный пламень серной кислоты.

Не говори же, с гневом и досадой,

Что ветра нет, что море улеглось,
Здесь и твое дыханье пронеслось
Мучительной и гибельной усладой.

ДОЖДЬ

Стоит, глядит, — сутул, покат, —
Качает зонтиком лиловым…
Неостывающий плакат
Пылает одиноким словом.

Вокруг сапог большим окном

В подземный мир втекает лужа;
И слышу, под сырым сукном
Взлетает одинокий ужас.

Что видит он? Какой судьбе

Моленья шлет или упреки?
И гневно ветер на столбе
Подъял вдруг пламенные строки.

— Тоска, тоска —

Так вот зачем
Спина так стерта и горбата…
Пройду неслышно, глух и нем,
Из уваженья к ноше брата.

МЩЕНИЕ

Медвежий мех на лаковом полу —
Как здесь тепло, как много в доме света, —
Я без усилий тонкую иглу
Нашел в случайной скважине паркета.

Но бьют часы, пора. Пора давно,

Мороз и ночь зовут нетерпеливо,
Досужий ветер ломится в окно,
Быть может, ветер Финского залива.

Давно пора. По улице кривой

Я поведу корабль рукой умелой,
И над чужой постылой мостовой
Чужая ночь вдруг станет ночью белой.

Воображенье верное мое

Все крыши выгнет в купола, из праха
Взнесет гранит и в ратушу с размаха
Адмиралтейское вонзит копье —

О, дикий плод упорного труда,

О, злобы час! По мраморным колоннам
Уже стекает невская вода
С неповторимым выплеском и звоном.

Пой, ветер, пой… Вот, молча подыму

Дрожащую от гневной страсти руку,
И рухнет призрак в ледяную тьму,
В ночной провал, в небытие и скуку —

Не обвиняй. Не праздная мечта

Моим рассудком бурно овладела,
Но ненависть. Она не охладела,
Земной любви последняя черта.

* * *

Сквозь мирный быт — рассказы о былом;
Всё улеглось, и страсти и обиды,
Потертый коврик под хромым столом
Взамен волшебного руна Колхиды.

Но помню я, — душа, пускай давно,

Дышала трубным воздухом сражений.
Ей ведом жар и дым (не всё ль равно?)
Блистательных побед и поражений.

Наперерез всем бурям и ветрам

Душа моя, как встарь, лететь готова,
Под звонким сердцем незаживший шрам
Еще готов перекроиться снова. —

Лети же! Ввысь — промчись во весь опор, —

Пять этажей, — лишь вихрь ворвется в уши,
И солнце мира выйдет из-за гор
И канет в ночь, и память станет глуше.

* * *