Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Я оцепенел.

Я оцепенел не от чувства вины. ‹…›

Я оцепенел не от страшного чувства потери. ‹…›

Я оцепенел не от ненависти к смерти. ‹…›

Я оцепенел не от разрывающего сердце возмущения несправедливостью. ‹…›

Я оцепенел не от того, что я так не любим. ‹…›

Я оцепенел не от того, что Господь так жесток ко мне. ‹…›

Я оцепенел от того, что у меня не было никакой причины двигаться ни в каком направлении. То, что заставляло меня идти сквозь все эти мертвые бессмысленные годы, было любопытство [курсив мой. – С. М.][408].

Оно-то и вынуждает читателя продолжать чтение.

Сюжет (и понятие сюжета как таковое, и структура всякой фабулы) всегда ориентирован на читательское любопытство.

~

Воннегутовское правило № 3 из «краткого начального курса писательского мастерства», изложенного в предисловии к «Табакерке из Багомбо», гласит:

Каждый персонаж вашей истории должен к чему-то стремиться или чего-то хотеть, пусть даже всего лишь стакан воды[409].

Хотение чего-либо (чего угодно) возбуждает любопытство. И создает драматическое напряжение. Читателю интересно: получит ли персонаж желаемое?

На занятиях Курт объяснял нам, что даже небольшая проблемка, упоминаемая в тексте, способна заставить читать дальше. Одна монахиня, занимавшаяся вместе с нами, написала рассказ, героиня которого, тоже монахиня, весь день никак не может избавиться от зубной нити, застрявшей в зубах. Сможет ли она в конце концов извлечь ее? Курта привела в восторг эта история. Потом он много раз приводил в пример эту деталь, рассуждая о драматическом напряжении в прозе. Думаю, его поразило, что сам он испытал такое любопытство насчет застрявшей зубной нити и что это любопытство заставило его прочесть рассказ до самого конца.

Любой, кто читал этот рассказ, волей-неволей начинал ковырять в зубах. ‹…› Выкидывая сюжет из произведения, выкидываешь желания персонажа, выкидываешь самого читателя, а это последнее дело[410].

При этом в рассказе могут происходить и более сложные вещи, жизненно важные вещи: допустим, монахиня борется с онкологическим заболеванием или хочет победить какую-то пагубную привычку. Но упомянутая нами основа («Добьется ли она того, чего хочет?») – строительные леса, с помощью которых могут возводиться все эти сложные конструкции.

Воннегут говорит:

Я вам гарантирую, что ни одна современная сюжетная схема, даже бессюжетность, не даст читателю подлинного удовлетворения, если только туда не протащить старомодные сюжеты. Я не считаю сюжетные линии точным отражением действительности, но они заставляют читателя продолжать чтение.

К. В. приводит некоторые примеры этих «старомодных сюжетов»:

‹…› Человек попадает в передрягу и выбирается из нее или теряет что-то и находит; с ним поступают несправедливо, и он мстит; Золушка; человек оступается и летит под откос, вниз, вниз, вниз; люди влюбляются, но им мешают другие; честный человек несправедливо обвинен; негодяй выдает себя за святошу; герой смело встречает вызов и побеждает – или проигрывает; человек лжет, крадет, блудит, убивает[411].

~

Сердцевина структуры всякой истории – один-единственный стержневой конфликт.

Нет конфликта – нет сюжета.

Мотивы поступков персонажей и конфликт – моторы, которые запускают историю, позволяют ей развиваться, придают ей определенную форму.