Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Голосовые связки, гортань, язык, нос, губы – весь наш потрясающий речевой аппарат служит также и для пения.

~

Из «жестянки, разрезаемой ленточной пилой» Курт Воннегут творил собственный регтайм, ритм-энд-блюз, джаз. Он создавал чарующую музыку для ушей, придумывая звукоподражательные «слова». Он изготавливал никогда не существовавшие языки, броские словечки, причудливые и глубокие определения.

Еще раз остановившись в дверях старой части корпуса, Пол вслушивался в музыку здания 58. ‹…› Пол попытался выделить и определить отдельные темы. Вот! Токарная группа, тенора: «Фурразуа-уауа-ак! Тинг! Фурразуа-уа-уа…» Сварочные машины, баритоны: «Ваааа-зюзип! Вааааа-зюзип!» А затем вступает басовая партия прессов, усиленная подвалом в качестве резонатора: «Овгрумп! Тонка-тонка. Овгрумп! Тонка-тонка…»[491]

– Пуку пала коко, пуку эбо коко, ниби аки коко, – сказал шах.

– Что угодно этому иностранному джентльмену? – осведомился Гомер Бигли, владелец парикмахерской.

– Он желает снять немножко с боков, немножко сзади, а верх не трогать, – пробормотал Хашдрахр Миазма из-под горячего полотенца, сидя в кресле парикмахера рядом с шахом[492].

Воннегут сочинял всякие потешные стишки. Вот два примера – из «Колыбели для кошки» и «Рецидивиста» соответственно:

Что такое гранфаллон? Хочешь ты узнать,
Надо с шарика тогда пленку ободрать![493]
Я умру, и пусть умру,
Пусть умру.
Но ни словом не совру,
Не совру[494]

.

В «Колыбели для кошки» половина шуточек и мудрых изречений подается с помощью развеселых религиозных терминов, придуманных диктатором-гуру Бокононом: «карасс», «гранфаллон», «ранг-ранг», «дурра», «пуфф», «пууль-па».

Ум-пам-па, боконисты!

«Иногда человек совершенно не в силах объяснить, что такое пууль-па», – учит нас Боконон. В одной из Книг Боконона он переводит слово пууль-па как дождь из дерьма, а в другой – как гнев божий[495].

~

Музыка и язык идут рука об руку, демонстрируя братскую любовь. Но преклонение Воннегута перед языком было даже больше, чем его обожание музыки.

Как-то раз, в 1980-е гг., Воннегут и его вторая жена, фотограф Джилл Кременц, посетили исполнение реквиема, написанного приблизительно в 1570 г. и «переосмысленного» композитором Эндрю Ллойдом Вебером, уже прославившимся благодаря рок-опере «Иисус Христос – суперзвезда» и мюзиклу «Кошки».

«Похоже, никто не понимал смысла этого латинского текста и не очень-то стремился в нем разобраться. Все мы пришли сюда ради музыки». Но вдруг Воннегут заметил, что «в программке напечатан английский перевод латинского текста мессы, хотя на текст всем было решительно наплевать. Жуткий текст! ‹…› Если бы они знали, какой текст произносят, сами бы убедились, что сулимый ими Эдем нисколько не отличается от Рая, который обещала истовым католикам испанская инквизиция»[496].

И он переписал текст заново. Можно сравнить исходную версию и вариант, предлагаемый Воннегутом.

Исходная версия:

Молитвы мои недостойны,
но Ты, в благости Своей, будь ко мне милостив,
дабы не был я низвергнут в огонь ненасытный.

Воннегутовская:

Мои молитвы не услышаны,
но Твое высшее безразличие
не допустит, чтобы я горел в вечном пламени[497]

.

Воннегут разыскал латиниста, который согласился бы перевести его английские строки на латынь[498], композитора, который сочинил бы музыку, музыкантов, которые бы ее сыграли, и площадку, где можно было бы это исполнить. Вскоре после этого, заседая в суде присяжных, Воннегут встретил композитора Эдгара Грэну[499]. Целый год Грэна писал музыку на текст Воннегута (переведенный на латынь).

К. В. отмечает: