Пожалейте читателя. Как писать хорошо

Хуже всего приходилось детям беженцев. ‹…› Когда события подходили к концу, весьма распространенной их диетой были вода и воздух.

Так что дети начинали страдать от квашиоркора [редкого заболевания, вызываемого нехваткой белков в рационе]. ‹…›

Волосы у них рыжели. Кожа трескалась, словно кожура переспевшего помидора. Из зада выступал конец прямой кишки. Ножки и ручки были как палочки от леденцов.

В Аво-Омаме мы с Вэнсом и Мириам брели через целые стаи таких детей. Мы обнаружили, что если будем идти с опущенными руками, то дети схватят нас за болтающиеся пальцы – по одному ребенку на палец. Каким-то чудом такое хватание незнакомого человека за палец позволяло ребенку на некоторое время перестать плакать. ‹…›

‹…› Когда маленькие дети уцепились за его пальцы и перестали плакать, Вэнс разрыдался сам[583].

Мы втроем провели целый час с [генералом Одумегву Оджукву, президентом Биафры]. В конце встречи он пожал нам руки.

– Если мы пойдем вперед, то погибнем, – произнес он. – Но, если мы пойдем назад, мы тоже погибнем. Так что мы идем вперед. ‹…›

Это был юмор висельника: в стране все распадалось, уцелела лишь его харизма и его тихая уверенность. У него было превосходное чувство юмора.

Позже, когда мы познакомились с его начальником штаба, генералом Филиппом Эффионгом, мы поняли, что и он тоже – любитель висельного юмора. Вэнс заметил:

– Этому Эффионгу на роду было написано стать вторым лицом в государстве. В Биафре он занимает второе место по веселости[584].

~

Все они теперь на небесах – Курт, Вэнс, Мириам, Оджукву и Эффионг.

~

Как вспоминал Воннегут, в Биафре «Мириам однажды так разозлилась на мои слова, что сказала: “Ты рот раскрываешь, только чтобы сострить”. Что ж, верно. Эти шуточки стали моим откликом на горестную ситуацию, которую я никак не мог бы изменить»[585].

Курт упомянул замечание Мириам в нашем личном разговоре – явно раскаиваясь в своем тогдашнем поведении. Он сказал, что там был просто не в состоянии перестать шутить.

Или вот еще:

Конечно, на главный недостаток писателя, способного сочинять шутки, много лет назад указал в своем эссе Джеймс Тербер из города Коламбус, Огайо: о чем бы ни шла речь, автор-шутник непременно постарается придумать потешную развязку.

Какой-нибудь румяный критик вскоре процитирует предыдущее предложение, решив, что я слишком туп, чтобы понять, что выдал себя, слишком простодушен, чтобы увидеть, что собственноручно указал на свой ужасный изъян, на свою уязвимость[586].

Но где же в этом «ужасный изъян»? Воннегут поясняет в другом месте, говоря о писательстве:

Однако я настолько привык приспосабливаться к жизни, изрыгая шутки, что, начиная работать над рассказом на любую тему, я обязательно нахожу в ней что-то смешное – а то брошу эту историю[587].

И еще: