Пожар Латинского проспекта

— Нет, сейчас я уже замуж выходить не спешу! — заложив спичку-ногу за ногу и на отлёте держа сигарету, сообщала она.

В случае с Серёгой, наверное, это было разумно.

Удивительно — и Саня, и Вовка, и даже Адиль с ходу нашли разговор с оторвочкой интересным — их беседа лилась непринуждённо и весело.

А я, должно быть, был безнадёжно стар для их тем. Молодая мамаша в мою сторону даже не посмотрела.

Напоследок девица пообещала Володе помощь в трудоустройстве, Саше — содействие в сдаче зачётов на юридическом факультете («Везде свои люди найдутся!»), а Серёге — звонить и заходить. И умчалась, с мешка с клеем кипучей своей жизнью подорванная — деловая!

— Да, нога у неё в сапоге — как моя чайная ложка в кружке, — в точку подметил Володя.

— Теперь, пацаны, ваша жизнь наладится — если такая девка весовая вас под крыло берёт!

Ты стихи к Восьмому марта пиши, язва!

Я спокойно перенёс половину второго — шпаклевал старательно. Не дёргался и в начале седьмого — когда из дома, обычно, на танцы выходил. А вот уже в половину этого часа…

Да, всё равно — работа была на сегодня закончена: очередные полведра заведённой шпаклёвки я выработал, а заводить новый раствор — на ночь глядя?! Хотя до темноты-то было ещё далеко. Солнце ранней весны уже не спешило закатываться по-быстрому, оставляя прекрасным весенним сумеркам всё больше свободы неподчинения ночи. Впрочем, и та, присмирев, мирила свой серебряный месяц с бледно-лазоревыми рассветами…

С другой стороны проспекта, в отдалении прохода между домами, выход из стеклянного подъезда студии «Арта» просматривался достаточно хорошо.

Чего, Гаврила, ты тут ждёшь? Чего соглядатайствуешь? Чего постыдно шпионишь, ждёшь чего? Чтобы она вышла с кем-то — под руку? — и ушла, наконец, из твоего сердца?

Но ведь и тогда не отвяжешься, страдалец!

Хотя с кем она могла отсюда выходить, прости Господи?! С Андрюшей, что ли, центровым? Да не смеши ты беса!

Просто — я хотел Её увидеть! Пусть издали, пусть вороватым инкогнито… По твоим-то «понятиям» законно, Гаврила-четверг!

Вот появился, наконец, Паша, не вздумавший даже придержать стеклянную дверь для выходящей следом высокой партнёрши, но что-то с ней тут же продолживший обсуждать. Возникло даже сиюминутное ощущение, что насилу он удержался, чтоб обратно эту дверь не качнуть. А ещё через минуту вышла Люба…

Но она вышла одна. И заспешила неповторимой своей побежкой к остановке.

Она была чиста, непорочна и верна — партнёру, в данном случае, её заполошному: спокойно мог бы он ещё полведра шпаклёвки завести и выработать!

* * *

Полуденное утро пятницы, когда без четверти одиннадцать явился я на работу, принесло новые потрясения. Новёхонький тёмно-коричневый ламинат лежал ровным полом в опустевшем моём зале, а Саня с Володей отводили взоры.

— А это?.. Это чё, не понял? — завертел головою я, хотя прекрасно было всё понятно!

— Да только ты вчера ушёл — Слава звонит: «Бросайте срочно ламинат в зале — завтра хозяин приедет, чтоб побольше движухи видел — аванс же надо с него перед праздником взять!» Ну, мы и…

Ну, Слава, удружил! Не потому, что ламинат, который как кубик Рубика собирается, парням отдал, но как я теперь, по готовому-то покрытию, с козлом строительным, да с делами своими шпаклёвочными, двигаться буду: не царапни, не капни!

— Говорит: плёнкой застелить.

Вот показушник!

Сам ты — капуша! Протележил — до безобразия!

Плёнку — смешную (потому что тонкую, как папиросная бумага) постелил, набил на ножки своего козла и второго — подлинней и повыше, что Володька даровал (он-то уже свою детскую комнату закончил, стахановец!), куски старого ламината, да и призвал настоящего мастера Адиля конструкцию профилей для второго уровня потолка монтировать.

Адиль ходил по козлам с перфоратором и шуруповертом, я передвигался в поддержке и прижиме профилей к потолку и стенам — руками и, случалось, головой. Встречались мы на середине и, балансируя, расходились, как в лок-степе ча-ча-ча: «Чуть только друг о друга прошелестев». Козлы менялись местами, обходя друг друга и двигаясь по кругу зала, как в венском вальсе, только в другую сторону. Так мы и прокружили — до самого вечера.

Уже стемнело, когда прибыли наши шефы — хозяин квартиры не нашёл времени доехать, только «пересёкся» в городе со Славой: на слово ему поверив, аванс отдал. Кроме денег (копейки, конечно), парни привезли водки от Вадима — по дешёвке.

— Кто будет брать? В счёт зарплаты.

Ну, вот это уже более деловой, начальники, подход — исправляетесь!

— Слава, на меня запиши!

Вечер, когда я остановился на полпути домой в скверике из четырёх скамеек, был хорош. Рукой подать, проносились за железным ограждением по пятничной спешке в обе стороны машины; на противоположном тротуаре не иссякал живой ручеёк пешеходов — движение там было очень интенсивным. Здесь же теперь не ходил почти никто — близлежащие светофоры и пешеходные переходы дело решили. Лишь мирная нешумная компания из трёх лиц мужского пола и одной девицы расположилась напротив — стоя у «шведского», разложенного на лавочке несколькими пакетами «стола».