Пожар на Хайгейт-райз

И все же у Шарлотты не было возможности отступить, взять свои слова назад – это лишь ухудшило бы ее положение, дав всем возможность увидеть и осознать, что она все отлично понимает. Единственным выходом из этой ситуации было немедленно уехать. И она поднялась на ноги.

– Благодарю вас, мисс Уорлингэм, за предоставленную возможность выразить свое восхищение деятельностью Клеменси. Могу вас уверить, что, несмотря на любые опасности или угрозы, какие только могут объявиться, я продолжу эту работу и буду прилагать к ней все силы, какие у меня только найдутся. Эта работа не закончилась с ее смертью и не закончится никогда. – Она прижала к боку свой ридикюль, чуть сильнее, чем это было необходимо, и повернулась, чтобы выйти.

– Что вы хотите этим сказать, миссис Питт? – Пруденс тоже встала и приблизилась к ней. – Вы утверждаете, что уверены в том, что Клеменси убили те, кто… кто был против той работы, которой, по вашим словам, она занималась?

– Это представляется мне весьма вероятным, миссис Хэтч.

– Вздор. Чепуха, – резко сказала Селеста. – Или вы хотите сказать, что Эймос Линдси тоже этим занимался?

– Насколько мне известно, нет… – начала Шарлотта, но Селеста ее тут же перебила.

– Конечно, нет! – согласилась она, тоже поднимаясь на ноги. Ее юбка смялась, но она не замечала этого, настолько была возбуждена и недовольна. – Мистера Линдси, несомненно, убили за его радикальные политические взгляды, за поддержку Фабианского общества, за все эти ужасные книжки и брошюры, которые он писал и распространял. – Она уставилась на Шарлотту яростным взглядом. – Он связался с людьми, которые пропагандируют все эти дикие идеи: социализм, анархию, революцию. Какие ужасные и гнусные заговоры плетутся в наше время! Вот что грозит нам убийствами, гораздо более мерзкими и отвратительными, чем пожары у нас в Хайгейте, какими бы они ни были страшными. Мы, конечно, газет не читаем. Однако не можем остаться в неведении касательно того, что происходит вокруг нас, – все говорят об этом, даже здесь. Какой-то безумец свободно разгуливает по Уайтчепелу, режет и потрошит женщин, уродует их самым ужасным образом – а полиция, кажется, совершенно бессильна, не может ни поймать его, ни прекратить эти безобразия. – Ее лицо побледнело, пока она высказывалась, и все они не могли не почувствовать ее страх и отвращение, они растекались по комнате, как поток ледяного воздуха, проникающий через распахнутую дверь с заснеженной улицы.

– Ты совершенно права, Селеста. – Анжелина, кажется, несколько ушла в себя, погрузилась в собственные мысли, как будто стремясь отгородиться от всего этого нового, от этих пугающих событий, угрожающих им всем. – Мир меняется. Люди поглощены совершенно новыми и очень опасными идеями. Мне иногда кажется, что теперь под угрозой оказалось все, что у нас есть. – Она покачала головой и поплотнее закутала плечи в шаль, словно та могла ее защитить. – И я действительно верю – на основании того, что говорит Стивен, – что он с восторгом воспринимает все эти разговоры о разрушении старого порядка и об осуществлении всех этих фабианских идей.

– Нет, нет, я уверена, что это совсем не так, – резко возразила Лелли. Ее лицо порозовело, глаза заблестели. – Я знаю, что ему нравился мистер Линдси, но он, безусловно, никогда не соглашался с его взглядами. Они же совершенно революционные! Мистер Линдси очень увлекался некоторыми эссе, брошюрами и прочими статьями, что пишет эта ужасная миссис Безант[22], которая подвигла тех девушек со спичечной фабрики на отказ от работы, на забастовку. Помните, это было в апреле или в мае? Я что хочу сказать: если люди отказываются работать, к чему мы все придем?

Шарлотту снедало огромное искушение высказать свои собственные политические взгляды, поддержать позиции миссис Безант и рассказать о бедственном положении девушек со спичечной фабрики, описать их мучения и страдания в результате постоянного вдыхания паров фосфора, ведущего к некрозу, омертвению лицевых костей; но момент сейчас для этого был совершенно неподходящий, да и не объяснишь ничего этим людям. Поэтому она обернулась к Лелли, изобразив на лице огромный интерес.

– Так вы полагаете, что это были политические убийства, миссис Клитридж? И бедная миссис Шоу была убита за свою агитацию в пользу реформ и новых законов относительно трущоб? А знаете, я думаю, что вы, вероятно, правы. Вообще-то я и сама так считаю и уже довольно давно это утверждаю.

Лелли это несколько выбило из колеи, она даже утратила самообладание, поскольку ей теперь приходилось соглашаться с Шарлоттой. Но отступить она уже не могла.

– Я бы не стала утверждать это именно в таких терминах, – заявила она, вся ощетинившись. – Но, надо полагать, так оно и было. В конце концов, это наиболее вероятное и разумное объяснение происшедшего. Какие еще можно придумать причины?