Пожарский и Минин. Освобождение Москвы от поляков и другие подвиги, спасшие Россию

А Бориса Салтыкова, который руководил в правительстве, царь произвёл в бояре. Он зазнался. Захотел, чтобы в Боярской Думе и перед народом его сопровождал и представлял Пожарский, словно адъютант. В те времена на Руси считалось, что более знатный человек не должен подчиняться менее знатному, иначе он опозорит весь свой род. А Пожарский был более знатным. Он был потомком удельных князей, Рюриковичей, он командовал всей русской армией. А кто такие Салтыковы? Возвысились только из-за родства с царской матерью. Князь Дмитрий отказался быть подручным Бориса. Сослался на свою болезнь и уехал из дворца домой.

Но склочный Салтыков стал судиться с ним в Боярской Думе, и тут-то порадовались Мстиславский и другие бояре, ненавидевшие Пожарского. Присудили, что Борис Салтыков более заслуженный, что он старше. Приговорили, что за отказ ему прислуживать князь Дмитрий должен явиться пешком во двор Бориса, поклониться ему до земли и попросить прощения. Встать на колени и выслушать всё, что Салтыков ему скажет. Только после этого он будет прощён. Знаменитого полководца, освободителя Москвы, оскорбили и унизили. Но Пожарский воспринял незаслуженную обиду как настоящий христианин. Не озлобился, не рвался отомстить. Стерпел. Никаких назначений ему больше не давали, и он уехал в свои вотчины.

Ещё одним героем борьбы с поляками был настоятель Троице-Сергиева монастыря архимандрит Дионисий. Он, как и патриарх Гермоген, рассылал воззвания, поднимал народ на войну. Потом взялся спасать несчастных беженцев из разорённых городов и сёл. Принимал их в слободах своего монастыря, кормил, одевал, давал работу. Организовал у себя больницы — лечить больных и раненых. Дионисий затеял ещё одно важное дело: переписывать церковные книги. Ведь много книг, необходимых для богослужений, сгорело вместе с храмами. Нужны были новые. Но ему стали завидовать другие служители Церкви, которые сидели тихо, боялись рассердить поляков. Или жадничали, старались уберечь богатства и запасы для себя. Они подали донос, что в книгах Дионисия — ересь. То есть грубое нарушение православной веры. Настоятеля и троих монахов, занимавшихся перепиской, бросили в тюрьму.

Правительство Салтыковых совершало и другие серьёзные ошибки. Денег в казне было мало, и решили сэкономить на жаловании казакам. Велели «разобрать» их отряды. Пускай в них остаются только «старые» казаки. Те, кто был в казаках до Смуты. А «новых» приказали уволить. Крестьян, холопов, горожан, приставших к казакам в восстаниях и войнах. Им разрешалось идти, куда они хотят, поступать работать к любому хозяину, кого сами выберут. Но казаки возмутились. Ведь «новые» в боях и походах уже сроднились со «старыми». Вместе сражались, вместе терпели голод и холод. И теперь их выгонять? Казаки отказались. Да и нынешняя служба получалась совсем не радостной. Одних поколотили под Новгородом. Другие застряли под Смоленском. Часть казачьих отрядов перестала подчиняться правительству. Опять разошлись сами по себе. Этим воспользовались жители южных городов. Приглашали их к себе, кормили, приплачивали, что могли, — чтобы казаки защищали их от татар.

Царь и его правительство разослали посольства в разные страны: в Англию, Францию, Голландию, к германскому императору, турецкому султану, иранскому шаху. Официально извещали, что в России новый государь. Просили помощи против поляков, шведов, просили денег взаймы. Турки враждовали с Польшей, охотно заключили договор о дружбе с Россией. Но помочь не могли — у них самих шла война с Ираном. А европейским державам было глубоко плевать на русские бедствия. Самыми умными оказались англичане. Для них была очень выгодной торговля с нашей страной. Вот и надо изобразить дружбу, чтобы получить новые выгоды. Англия быстренько признала Михаила Фёдоровича законным царём. Дала в долг денег, прислала в Москву своего посла Джона Мерика и даже как будто «военную помощь» — человек 20 английских наёмников на службу к царю.

А между тем армия Черкасского больше года стояла под Смоленском. Осада делала своё дело, в крепости начался голод. Но и царскому войску приходилось не сладко. Оно располагалось в лагерях, в полевых укреплениях. В дождях и на холоде воины простужались, болели. Припасы подвозили из Москвы с большими трудами. Обозы застревали где-то по дороге, задерживались. И порядка в армии было мало. Дворян приходилось отпускать домой, отдохнуть, запастись продуктами. Казаки сами ходили добывать еду. Но Смоленщина была опустошена, попробуй найди.

Польша тоже устала от войны, собрать армию не могла. Но выручать Смоленск взялся Ходкевич. У него было всего 2–3 тысячи шляхты и наёмников. Но Ходкевич разузнал: дороги от Польши к Смоленску перекрыты несколькими острожками. Охраняют их самые ненадёжные казаки — те банды, что перешли от Заруцкого. Ходкевич начал изображать, будто у него очень много войск. Высылал своих воинов, чтобы мелькали с разных сторон. Как будто окружают укрепления. Сидевшие в них сбродные казаки перепугались, бросили острожки и сбежали.