Пожирающая Серость

22 сентября 1984

Семьям основателей не было предназначено править этим городом. Теперь я это понимаю.

Вайолет перевернула страницу, ее сердце лихорадочно билось в груди, но остальная часть дневника отсутствовала. Каждую страницу вырвали, не оставив ничего, кроме крошечных неровных клочков пожелтевшей бумаги по краю.

11

Вайолет не могла перестать думать о дневнике Стивена Сондерса. Она забрала его домой из городского архива и внимательно просматривала последние несколько дней, оставляя заметки и обсуждая потенциальные теории с Харпер.

Они сидели в старых шезлонгах на заднем дворике Вайолет, открытый дневник покоился на коленях Харпер. Дневное солнце бликовало на ее темных кудряшках, пока она изучала рваные края в конце блокнота. Вайолет неохотно рассказала ей о заслуге Айзека в нахождении дневника, ожидая, что Харпер расстроится, но та только улыбнулась.

– Значит, даже лучший друг Джастина от него отвернулся, – сказала она. – Прекрасно.

– Ты и вправду так его ненавидишь? – Орфей осторожно поднялся с колен Вайолет и стал тыкаться головой в ее руку, пока она не почесала его между ушами.

– Не ненавижу, – ответила Харпер, опуская блокнот. – Я просто хочу, чтобы он понял, что эти обеты его семьи – полный бред, и получил соответствующее наказание.

– Нельзя судить людей по их семье, – заметила Вайолет, думая о том, как мало они общались с Джунипер.

– Можно, когда речь идет о Джастине Готорне, – вздохнула Харпер. – Для него семья превыше всего. Он искренне считает, что Готорны главные, потому что ему внушали это с самого детства. И сколько бы людей ни погибло, мать и сестра всегда будут стоять у него на первом месте. Так было всегда. Даже до ритуала.

Горечь в голосе Харпер была осязаемой. В нем слышалась боль, которую она сдерживала годами. Боль, которая, похоже, возникла задолго до ритуала.

Вайолет понимала ее.

– Хочешь поговорить об этом? – спросила она.

Темные глаза Харпер округлились, было похоже на то, будто кто-то открыл окно, – в них по-прежнему читалась боль, но теперь там возникла надежда.

– Ты уверена, что хочешь это слушать?

Вайолет вспомнила, как они с Роузи лежали на ее кровати и обсуждали все свои тревоги, мелкие и глубокие раны, которые, как им казалось, никогда не заживут до конца. После этого ей всегда становилось легче. Может, в случае с Харпер это тоже сработает.

– Разумеется, я не против, – ответила Вайолет. – Это меньшее, что я могу сделать.

– Ладно, – тихо произнесла девушка. – Ты наверняка посчитаешь меня жалкой. Но мы с Джастином… То, что он сделал… для меня это было как расставание. Хотя мы никогда и не встречались.

– Значит, ты была влюблена, – кивнула Вайолет. – В этом нет ничего жалкого. Вообще-то это многое объясняет.

Так и было. Вайолет стало стыдно, что она не заметила ничего романтичного в очевидной предыстории Джастина с Харпер. Она слишком сосредоточилась на своем ритуале и провалах в памяти, чтобы придать этому значение. Но теперь ей было не все равно. Хоть это и значило, что Четверка Дорог начинала затягивать ее, как корни, обвившиеся вокруг сердца.

Харпер вздохнула:

– Ты никогда не испытывала чувств к человеку, несмотря на то что знала, что это плохая идея?

В седьмом классе ей нравилась Грейси Курс, пока та не сказала, что Вайолет отправится в ад за симпатию к девочкам и мальчикам. После этого она целыми днями плакалась Роузи. Еще на одной из вечеринок в Оссининге, на которую сестре чудом удалось ее затащить, она познакомилась с Коннором Каким-то-там. Они целовались в подвале, пока их не прервала его девушка. Но никто из них не подходил под описание Харпер.

– Нет, – ответила Вайолет, поглаживая Орфея по спине. – Я ни с кем не встречалась.

– Ладно, тогда так: тебе когда-нибудь разбивали сердце?

Это уже легче. Смерть Роузи разбила ее целиком.

– Да.

– Тогда ты знаешь, как это больно, – сказала Харпер, глядя на нее. – Но дело в том, что мне даже больнее, потому что я никогда и не должна была надеяться на другой исход. Дети основателей не встречаются между собой. И он никогда бы не предпочел меня семье. Даже если бы мой ритуал прошел идеально.

Вайолет посмотрела на склон холма и место, где спутанные сорняки и некошеная трава встречались с высокими лесными дубами.

– А ты бы выбрала его?

Харпер опустила голову. За ней плавно садилось солнце, превращая девушку в темный силуэт, окаймленный золотом.

– А как ты думаешь? – прошептала она.

И тогда Вайолет все поняла. Вот в чем истинная причина ее злости. Харпер ждала от Джастина больше, чем он мог ей дать.