Пожиратель чудовищ

Мешок, в котором большую часть места занимали шлем с вложенным в него на манер подкладки костяным подшлемником и фляжка с водой, упал на дорогу. Ножны последовали туда же, и я буквально с хрустом вырвал из них клинок, резко смещаясь в сторону, пригибаясь, одновременно защищая глаза свободной рукой, словно маленьким щитом. Если у врагов будут лучники, то они почти наверняка будут целиться в единственное лишенное защиты место, одновременно являющееся самым уязвимым. Голову. Что поделать, все время путешествовать с железной кастрюлей на голове, с чьего забрала давно осыпался взращенный чарами ведьм синий кристалл, прикрывающий смотровую щель, просто-напросто неудобно! О камни и ямки все время спотыкаешься, а заметить подбирающуюся сзади или даже с боков опасность вообще принципиально невозможно!

Однако никто нападать не спешил. И убегать с паническими воплями тоже. Даже обидно. Сидящий в засаде бандит — это не только его оружие и, возможно, пара монет, но также и некоторый запас провианта, которым тот вынужден питаться, пока дожидается добычи.

— То ли глюки, то ли нервы, — решил я, осторожно подходя к подозрительному кустарнику и нанося по нему широкий рубящий удар. Ветки взметнулись в разные стороны. Желто-алые листья закружились хороводом. А буквально из-под ног куда-то в чащу с низкого старта бросилось нечто темно-коричневое с лоснящимся мехом, упитанным широким задом, так и просящим пинка, укомплектованное от природы коротким декоративным хвостиком. Для мыши — крупное. Для крысы — не те пропорции. Для крота — не того цвета, да и вообще подозрительно резвое, а не то бы поймал. И, наверное, даже съел. Очень хотелось разнообразить купленные буквально на выходе из города сухари, запасы их таяли с печальной скоростью, хотя бы парочкой кусочков мяса.

— Интересно, а дикие хомяки в этом мире бывают? — озадаченно потер лоб я, до сего момента почему-то твердо уверенный в том, что любителей спать, бегать в колесе и жрать так, что за набитыми припасами щеками трещит, вывели искусственно. Как пуделей или там бесшерстных кошек.

Засовывание своей двуручной оглобли в ножны, а также отряхивание мешка от налипшей пыли заняло достаточно много времени. А когда все снова оказалось в порядке, то на дороге мне уже пришлось стоять не в гордом одиночестве. Парочка облаченных в кольчуги всадников, путешествующих встречным курсом и, видимо, вынырнувших из-за близкого поворота, обескураженно смотрела на громадного, по их меркам, бугая в латах, да еще и с оружием. И копья оба вояки держали на изготовку. Откуда-то издалека долетали скрип колес, недовольное ржание лошадей, голоса людей. Караван, что ли? Маленький какой-то, раз его можно услышать только с очень близкого расстояния.

— Ты кто такой? — опомнился наконец один из охранников, ну а кем он еще мог быть при таком-то наряде, сильно неприветливым тоном.

— Прохожий, не видно, что ли? — немного рассерженно буркнул я, сходя на обочину, чтобы не быть затоптанным какой-нибудь конягой.

— Подозрительный ты какой-то прохожий, — еще больше насупился мой собеседник. — Слышь ты, ублюдок, бросай оружие, пойдешь с нами.

Мне сильно не понравилась эта идея. А еще очень не хотелось оказываться с голыми руками среди чужих людей, вполне профессионально способных загнать кому-нибудь как двуручник, так и латы. Не говоря уж о молодом и крепком рабе. И пусть официально торговля невольниками в этой стране сильно не поощряется законом и общепринятыми религиями, но сомневаюсь, будто на подобный товар не найдется покупателей. А кроме того, слышать подобное в свой адрес было просто обидно, пусть даже подобными словами люди вполне официально называли любых гибридов с иными расами, практически как научным термином. И вообще! Я большой и страшный четвертьвеликан… а может, даже теперь после некоторого увеличения габаритов и за тщедушного полукровку сойду?

— Шагали бы вы, ребята, своей дорогой, пока еще можете. — Не знаю, получилось ли у меня вложить в голос достаточно эмоций, но, надеюсь, процесс надевания на сплющенную железную оглоблю чехла, называемого ножнами, остановившийся на середине и пошедший в обратном направлении, компенсирует недостаток актерского мастерства.

— Пошевеливайся, падаль! — Молчавший до этого всадник ударил по бокам своего коня, понукая его перейти на шаг, и угрожающе склонил копье. Это стало последней каплей. И вообще, раз уж я вышел на большую дорогу, то, пожалуй, займусь исконным для нее промыслом. Разбоем. Противно, конечно, но кушать хочется.

Мешок вновь полетел на землю, правда, оставив в руках двойной шлем, немедленно нацепленный на голову. А из ножен оказался вырван с таким трудом упиханный туда меч.