Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах

И самым главным в ее словах было то, что она становится совершенно другим существом, человеком нового вида. Только само слово «человек» не подходит для точного описания. Мутации для человека были огромным шагом вперед в сравнении с неандертальцами, и точно так же в результате мутаций появится новая раса.

– Но не обычным путем, Тим. Не так, как пишут фантасты. Не будет младенцев с головой диаметром в три фута и крохотным чахлым тельцем. Ничего похожего. Чем выше стоит животное на эволюционной лестнице, тем длинней у него период взросления. Это естественный отбор, сверхраса не будет в безопасности, если слишком рано покажет свое превосходство. Необходима защитная маскировка. Думаю, я первая мутация этого вида, Тим. И только с недавних пор – через тридцать пять лет после рождения – я начала взрослеть. А до этого жила подростком, всего лишь человеком. В прошлом уже были такие мутации, но неудачные: уродства, выкидыши, недоношенность. Но дальше они будут случаться все чаще и чаще. Мы будем размножаться. Возможно, пройдет много времени, прежде чем появится еще один сверхчеловек моего типа, но, думаю, я умру еще не скоро. Я взрослела тридцать пять лет, так что… – Джоанна развела руками. – И я буду меняться! Уже меняюсь. Теперь я смотрю на мир новым взглядом, взглядом взрослого! А до этого была просто ребенком!

У нее загорелись глаза.

– Нас станет больше. Думаю, я понимаю, как это со мной произошло. Помнишь моего отца? Он работал в музее. Незадолго до моего рождения отец отправился с экспедицией в Мексику изучать гигантский метеоритный кратер. Мать была там вместе с ним. Радиация от погребенного под землей метеорита привела к перестановкам в генах зародышевой плазмы, и эти мутации прошли успешно. А сейчас так много новых профессий, связанных с электроникой, излучается столько радиации! Пока я единственная в своем роде, но через сотню лет или даже меньше…

Тим смотрел на нее. Да, она изменилась. Теперь он это видел. Она выглядела совсем иначе, странное сочетание новой юности и скрытой за ней твердой уверенности нового взрослого человека.

И это еще не все. Как ребенок, повзрослев, получает новые трудноуловимые качества, так и Джоанна обрела нечто. Столь же сложное в описании, как сияние пламени свечи сквозь тонкий белый фарфор.

И все же это была она, Джоанна. Умом он понимал, насколько запутанны ее объяснения, однако не мог им не верить. Как будто в голову протянулись невидимые пальцы, чтобы лепить мысли по новому образцу.

Он взял жену за руку. По крайней мере, рука была прежней. Тонкие пальцы, теплые и расслабленные, лежали на его ладони. Он сжал их крепче.

Ему нечего было возразить той непоколебимой убежденности и глубокой вере, которые завладели даже им самим. Каким-то образом она заставила его поверить.

– Джоанна, – прошептал он. – Так нельзя…

Она покачала головой.

– Так нельзя, – повторил он. – Пусть это случилось. Возможно, такое случается раз в миллион лет. Но ты можешь все исправить.

– Нет, не могу, – ответила она. – Трава не в силах остановить свой рост. Я не в силах снова стать семенем.

– А как же мы?

– Не знаю. – В ее голосе прозвучала печаль. – Думаю, мы не сможем жить как прежде, не сможем долго так жить.

– Ты же знаешь, что я…

– Я тоже тебя люблю. Но я боюсь. Понимаешь, я люблю Цу Линя, но иначе. Он низшее существо. И когда я окончательно повзрослею, ты можешь стать для меня таким же низшим существом.

– Ты хочешь сказать, что я уже такой, – с горечью произнес он.

– Нет, Тим, не такой. Но неужели ты не понимаешь, что я не могу управлять этими изменениями? Не могу остановить их. И мы будем постепенно отдаляться друг от друга, пока…

– Цу Линь. Понимаю.

– И это было бы ужасно. Для нас обоих. А может, для меня и не будет. Зависит от того, насколько я изменюсь к тому времени. Но ведь ты все понимаешь, дорогой? Лучше расстаться сейчас, чтобы сохранить хорошие воспоминания.

– Нет, – ответил он. – Я смотрю на это иначе. Любые изменения можно исправить.

– Человеческая логика, основанная на эмоциях. Ты же сам понимаешь, что это неправда.

– Не оставляй меня, Джоанна.

– Сегодня я так и так не уйду, – сказала она, пряча глаза. – Во многом я все еще человек и поэтому слишком уязвима. Думаю, в конце концов наша раса завоюет мир и будет им править, потому что мы защищены от эмоций. Да, они у нас останутся, но не смогут нами управлять. Логика станет высшим законом.

Тим зашвырнул куклу в угол, и теперь она, нелепо изогнувшись, валялась на полу. Из соседней комнаты неслышными шагами прибежал проснувшийся от шума Цу Линь. Обнюхал куклу, а потом, успокоенный, улегся на полу, положил голову на пушистые золотистые лапы и опять задремал.

А вот Тиму той ночью было никак не уснуть. Он долго лежал, прислушиваясь к тихому дыханию Джоанны, и разглядывая ее профиль в слабом свете луны. И вспоминал, вспоминал.

Наконец он все-таки уснул, так ничего и не решив.

А утром Джоанна исчезла.