Пожиратель душ. Об ангелах, демонах и потусторонних кошмарах

Ощущение было такое, как будто мы ушли под землю. На мгновение экран потемнел, а потом случайный луч солнца упал на каменного идола, стоявшего, судя по всему, в центре пещеры. На потолке появилась трещинка света. Идол был до отвращения безобразен.

Я видел его лишь мельком, но он произвел впечатление яйцевидной громадины, по форме напоминающей ананас или сосновую шишку. Не вполне ясные черты придавали ему крайне неприятный вид, но он исчез с быстротой молнии, растворившись в ярко освещенной гостиной, заполненной веселящимися парами.

Сама история начиналась именно с этого места. Никто из актеров не был мне знаком. Должно быть, Кин нанял их тайно и работал в собственном доме. Похоже, большая часть интерьерных и натурных съемок проходила в этом самом каньоне. Режиссер использовал «параллельный» метод, ежегодно экономящий студиям немалые деньги. Я и сам часто им пользовался. Проще говоря, это означает, что сюжет как можно крепче привязывается к реальной жизни. К примеру, когда прошлой зимой во время съемок на озере Эрроухэд[31] неожиданно повалил снег, я переписал сценарий так, чтобы нужная мне сцена происходила на снегу. Кин точно так же «запараллеливал» свои жизненные обстоятельства, временами даже слишком явно.

В «Неназванном» шла речь о человеке, затравленном коллегами за фанатичную страсть ко всему мрачному и таинственному, но задумавшему создать настоящее произведение искусства, живой шедевр абсолютной жути. Он и раньше снимал довольно необычные фильмы, вызывавшие много споров. Но оставался недоволен результатом. Это были игровые фильмы, а ему хотелось чего-то большего. Он утверждал, что ни один, даже самый талантливый актер, не может убедительно изобразить ужас. На экране нужно показывать подлинные эмоции.

Начиная с этого момента «Неназванный» перестал «параллелить» личный опыт Кина и перешел в чистую фантазию. Главного героя исполнял сам Кин, но в этом не было ничего необычного, многие режиссеры снимались в собственных фильмах. С помощью умелого монтажа зрители должны были понять, что Кин в поисках достоверности отправился в Мексику и по древним свиткам отыскал разрушенный храм ацтеков. И здесь, как я уже сказал, реальность осталась позади, а фильм углубился в область мрачного и сверхъестественного.

Под разрушенным храмом обитал бог – давно забытый бог, которому поклонялись еще до того, как из чрева веков появились ацтеки. Во всяком случае, туземцы считали его богом и возвели в его честь храм. Но Кин намекал, что на самом деле это существо было реликтом, одним из «выкидышей Вселенной», уникальным и нелепым, прошедшим сквозь тысячелетия совершенно чуждой человеку жизни. По сути, оно ни разу не появилось на экране, не считая коротких мельканий в темном подземном храме. Внешне оно напоминало бочку примерно десяти футов высотой, утыканную шипами. Но главной его особенностью было украшение на круглой верхушке – гладко отполированный драгоценный камень величиной с голову младенца. Вероятно, в этом камне заключалась жизненная сила существа.

Оно не было мертвым, но и живым в обычном смысле слова тоже. Когда ацтеки заполняли храм зловонием теплой крови, существо оживало и драгоценный камень вспыхивал неземным сиянием. Но прошли века, жертвоприношения прекратились, и существо погрузилось в кому, напоминавшую зимнюю спячку. По ходу фильма Кин пробудил его.

Режиссер тайно перевез бога-монстра к себе домой и поместил в подземелье, вырытом под домом. Построено оно было с учетом замысла Кина: там установили автоматические камеры и хитрую систему освещения, чтобы одновременно вести съемку под разными углами, а потом соединить при монтаже. Здесь тоже проявилась частичка гениальности, которая и сделала Кина знаменитым.

Он был очень умен, я всегда это признавал. Но в развернувшейся дальше сцене меня больше поразили не технические трюки, которые были мне знакомы, а тот невероятно хитрый способ, которым он добился реалистичности. Его актеры не играли – они жили в кадре.

Или, точнее говоря, умирали. Потому что в фильме их сбрасывали в подземелье на верную гибель, принося в жертву богу-монстру из храма ацтеков. Жертвоприношение должно было пробудить существо, чтобы драгоценный камень, хранящий его жизненную силу, засиял фантастическим великолепием. Думаю, эффектнее всего смотрелась первая жертва.

Подземелье, в котором держали бога, было огромным, но совершенно пустым, не считая занавешенного алькова с самим идолом. Зарешеченная дверь вела к лестнице в верхнюю комнату. На экране появился Кин с револьвером в руке, которым он погонял одетого в комбинезон мужчину с заросшим черной щетиной, глуповатым лицом. Кин распахнул дверь и жестом велел пленнику войти в подземелье, потом закрыл дверь. Сквозь решетку было видно, как Кин возится с пультом управления.

В подземелье вспыхнул свет. Мужчина остановился возле решетки, но Кин пригрозил ему револьвером, и он медленно направился к дальней стене. Осмотрелся по сторонам с выражением смутного подозрения на лице. Его тень четким контуром лежала на стене.

И тут рядом возникла другая тень.