Пожиратели облаков

– А как же. Ездили на Лонг-Бич, в зашифрованную подземную контору типа бункера. Одно название чего стоит: «Региональное межведомственное управление технических служб». Ребята там, блин, от себя так тащатся – все через губу, со всевластным видом. Мы, мол, РМУТээС, зовите нас именно так. Я думал, наш эксперт сейчас компьютер развинтит и все изучит – хрен-то. Его к нему даже не подпустили: ни к самому компу, ни к жесткому диску. Доступ ему дали, по их словам, к зеркальному образу жесткого диска. Не, ты прикидываешь? Это у нас-то, с хваленой американской демократией. Государство все равно что заявляет обвиняемому: «Нет, наши конкретные против тебя улики тебе видеть нельзя; давай-ка мы лучше нарисуем тебе их картинку».

– Фигня какая-то.

– Да, так вот все нынче обстоит. И вот мы там сидели, как дебилы, и глядели на всю ту поганую порнуху, которая якобы «зеркальным образом» была срисована с папиного жесткого диска.

– Прямо-таки поганую?

– А тебе прямо-таки хочется знать до тонкостей?

Лейла кивнула.

Дилан пожал плечами:

– Я видал и похуже. В основном картинки, статические. Ничего такого, связанного с насилием. Но девчонки были конкретные девчонки. В смысле, совсем уж молодые. – Дилан потупил взгляд. – А потом пошли все те презентации в «Пауэр-пойнте». Гнусное такое порно – без тех, кстати, несовершеннолетних, о которых весь сыр-бор, но головы к ним были прилеплены как раз тех школьных учениц. Вообще гнусь полная, особенно потому, что головы те размером не совпадали.

– То есть учениц из той школы? – на выдохе спросила Лейла.

– Да. В том-то вся и хрень, Лейла. И если у них получится показать это присяжным… А ведь им ничего не стоит насобирать таких, которые одним лишь глазом глянут на отца и признают в нем директора, который вырезал и вклеивал лица их дочек в порно-коллажи.

Блин. И крыть-то нечем.

– Я вас умоляю: да ведь они под видом того «зеркального образа» могли что угодно подсунуть. Разве нет?

– Согласен с тобой. Но прочти наш любимый Закон о патриотизме.

Говорил я тебе: надо было за Нейдера[78] голосовать.

– Все равно бы не прошел. Только б голоса отнял.

– Да бог с ним. Короче, всю эту хрень с зеркальным образом мы должны принимать как данность, поскольку все метаданные по «веселым картинкам» согласуются с тем, что было скачано на тот компьютер, а также с интернет-провайдером и с датами от полутора лет до месяца назад. Ты знаешь, что такое метаданные?

– Ну да. Временные метки и прочее.

– Правильно. А потом есть еще официально заверенный протокол системы обеспечения сохранности – папка бумаг с документами и отпечатками пальцев, где говорится, что, мол, «мы, технические работники, осуществляем ответственное хранение таких-то и таких-то данных, перенесенных из средней школы номер такой-то к нам в РМУТС. Дата, подпись». Там даже видно картинку того самого компа на полке в одном из помещений той самой конторы, только попасть туда нельзя.

– Вот суки, – ругнулась Лейла.

– И не говори.

– Понятно. Я сейчас вон туда, дистанцию срежу. – Лейла указала на длинный пролет растрескавшихся ступеней.

Братец туда за ней отправиться вряд ли пожелает: это означает продираться через полосу кустарника, где можно оцарапать не только скейтборд, но и драгоценные для Дилана кроссовки (его щепетильность ухода за обувью славилась на всю семью). Лейла начала на скорости взбираться вверх, расставив согнутые в локтях руки со сжатыми кулаками – вылитый Роки.

– Надеюсь, ты там не выдала людям из «Дневника» чего лишнего? – выразил ей вслед свое беспокойство Дилан. – А то вдруг окажется, что это какая-нибудь секта? Или, чего доброго, этническая ПГ?

Молчал бы уж: давно ли сам выдавал себя за аборигена с диджериду?[79]

И все-таки: почему вдруг трубка закоматозила? И «Тойота» исчезла как языком слизнули. Напоминает исчезновение улик. Кстати, бумаги на имя Лолы Монтес все еще при ней. Что с ними делать – уничтожить? А может, они самоликвидируются? Лейла на всякий случай, чтобы невзначай не вспыхнуть у себя в кровати, переложила их в магазинный пакет, а пакет сунула под горшок с борющимся за жизнь на крохотном участке лимонным деревом.

В тот же день в магазине «Костко» у Лейлы вышла бурная ссора с матерью насчет того, какого типа майку купить отцу. Мариам выбрала мужу очередную пачку белых с треугольным вырезом – фасон, которым она неизменно снабжала его последние тридцать лет.

– Как насчет этих, мам? – спросила Лейла, приподнимая над тележкой размером со шлюпку две других – коричневую и голубоватую, с вырезом лодочкой.

Мать, не в силах скрыть неприязнь на такое предложение дочери, раздраженно отмахнулась. Где-то в глубине горла Лейла ощутила назревающий конфликт.