Пожиратели призраков

Сон. Да. Вот, что мне нужно. Я уже чувствую, как мое тело расслабляется. Напряжение в мышцах тает, голова становится все тяжелее. Просто… сон. Я почувствую себя намного, намного лучше после…

Что-то извивается у меня под левой ногой. Пытается вывернуться.

Я вытаскиваю из-под себя меховую шубу. Что ты такое? Понятия не имею, что за животным оно было до того, как стало этой отвратительной шубой. Может, это и не настоящий мех, но он кажется теплым, когда я провожу по нему пальцами. Так уютно. Я сворачиваю шубу в комок вместо подушки.

Растягиваюсь на груде вещей и закрываю глаза. Даже снимаю пару пальто и накрываюсь ими, как лоскутным одеялом. К моей щеке прижимается полоска кожи – рукав чьей-то куртки-бомбера. Она постепенно согревается, пока я уплываю.

Спокойной ночи. Спи крепко. Не позволяй…

Рукав скользит. На этот раз я уверена, что он движется сам. Бомбер ведет по моей щеке, колышется, будто хочет освободиться из-под тяжести моей головы.

Что-то тянется под моими пальцами. Змеиная кожа.

Внезапно все пальто двигаются. Корчатся. Просыпается гнездо змей, их обтянутые кожей тела скользят друг по другу. Вся куча вдыхает. Пустые карманы наполняются воздухом, как дюжина легких. Я перебираюсь через кровать к изголовью, сердце бешено колотится.

Этого не может быть, ничего не происходит, я в ловушке прихода…

Одеяло из пальто поднимается с кровати и тянется ко мне. Некоторые падают на пол и снова поднимаются. Рукава образуют спутанные щупальца, они скользят по моим бедрам, забираются под платье, поднимаются по груди, обвиваясь вокруг талии, шеи, рук…

Сосуд. Тобиас произносит это слово у меня в голове. Что-то проскользнуло внутрь и обрело пристанище в этой груде пальто. Из-под куртки высовывается пара рук. Теперь три руки. Пять. Каждая вылезает из отдельного рукава. Их так много, и они такие грубые, прокладывают себе путь по моей коже, ощупывают и дергают. Сколько тел похоронено под этим домом, под всеми этими роскошными домами? Сколько мужчин и женщин было убито, чтобы не появиться ни в одном учебнике истории, ни в одном реестре, ни на одном кладбище? Нашли ли они покой?

Я разбудила их. Взбудоражила – и теперь они тянут меня. Тянут на дно. Глубже. Матрас раскрывается и обволакивает. Его стеганый рот расслабляется, и он глотает.

В комнате становится темно. Я ничего не вижу. Я ничего не вижу.

Когда я пытаюсь закричать, в рот заталкивается кожаный рукав. Прокладывает себе путь вниз по горлу, в желудок. Я тону, тону в темноте.

Я слышу, как мама чокается после очередного тоста, в ее голосе звенят пьяные нотки, когда она говорит:

– За наше наследие, которое переживет нас. За право рождения и следующие юбилеи! Ваше здоровье.

– Да, – вторят гости…

звяк, звяк, звяк

Я оттягиваю рукав от горла. Мне приходится ухватиться за него обеими руками и сильно потянуть. Сильнее. Рукав выскальзывает изо рта. Скользкая от слюны кожа тянется по моему пищеводу, пока я наконец не могу глотнуть воздуха.

Я нахожу в себе силы высвободиться из груды пальто и падаю на пол. Их руки продолжают тянуться ко мне, хватаясь за любую ближайшую часть моего тела.

Нужно выбраться из этой комнаты. Из этого дома. Не оглядываться, просто убежать. Просто уйти.

Я держусь за перила, спускаясь по ступенькам. Вырываюсь через парадную дверь и даже не закрываю. Мама зовет меня сзади, но я не оглядываюсь. Просто бегу.

Мне нужна помощь. Но кто остался? Теперь я совсем одна. У меня никого нет. Ни Тобиаса. Ни даже…

Амара.

Отъезд

«У По» набит битком. Видимо, я на прощальной вечеринке? Только Амара могла такое устроить за двадцать четыре часа. Еще и в вечер понедельника. Амара и свои похороны отметит, лишь бы нажраться с друзьями.

Она говорит всем, что через неделю уезжает в Нью-Йорк, но я знаю, что случилось на самом деле.

Она убегает. Амара увидела что-то в том доме, и это настолько ее напугало, что она наконец-то покидает Ричмонд. «Но нельзя сбежать от своих призраков, – думаю я. – Они найдут тебя».

– Здарова, сучка! – орет она каждый раз, как приходит кто-то знакомый. Она пьяно крикнула это и мне, когда я зашла с группкой незнакомцев. Или так мне показалось. Она обнимает других, так что я сразу иду в туалет. Ее визги все еще слышны. Я достаточно давно знаю Амару, чтобы знать, когда она переусердствует. Она стойко держит праздничный вид, на ней розовое ципао с высоким воротом и цветочным принтом, который требует внимания. Все смотрят лишь на нее. Королева бала.

Я думала, наш круг друзей – это вселенная, а Сайлас – ее солнце, но у Амары есть отдельный мир приятелей по работе.

Я не хотела идти. Не после папиной вечеринки, но сама мысль о том, чтобы возвратиться…

домой