Познание. Продолжение.

И еще важный момент, касательно стагнирующего вожделения. Как вы помните, свойства – это природная естественность. Но теперь образ естественности – один. Поэтому все другие рисунки вожделения воспринимаются дэвами как неестественные, враждебные природе. Не говоря уже о более высоких действиях, влияющих на природу. Именно поэтому в ведах темные дэвы постоянно очерняют асуров, так как асуры меняют природу, а темные дэвы молятся темной эмпатии к природе. Поэтому все окружающие, поступающие отлично от образа эмпатии видятся темному дэву – как неестественно искаженные демоны. Ведь они противоестественны, они разрушают природный ход событий. Так как под истинно природным ходом событий дэв понимает только свой слой эмпатии.

И, естественно, основы подтасовываются. Как пример можно рассмотреть американские юмористические передачи. Юмор в них достаточно однотипен, львиная доля такова: ручной енот мешал дэву спать, тот его спускает с лестницы, заявляя соседу – я бы и сына твоего спустил, если понадобится. Кое-кто смеется. «…И вот, этот велосипедист меня достал – но наконец-то он сломал ногу, пускай теперь поездит». В студии смеются. «Вы хотите знать, сколько я зарабатываю? Я отвечу вам: идите в жопу» – в студии смеются. Следует заметить, и в СНГ есть некоторые области, где немало темных дэвов. У них также юмор вертится вокруг жоп, процессов хождения в туалет, подсовывания гадости вместо еды и прочего. Как видите, стержень зачастую такой: когда кто-то ради своего желания дает плохую или вредящую страсть другому. Кстати, юмор вообще, это когда одни представления вдруг неожиданно заменяются на другие. Помню, где-то читал рассуждения одного древнего философа на эту тему. Именно контрасты и неожиданности в представлениях воспринимаются как юмор, смешное. И как вы, наверное, уже заметили, среди дэвов на земле очень много юмористов. Но зачастую этот юмор на самом деле не юмор как таковой, а темная подтасовка – дэв попросту лжет в представлениях, но так как с высоты земной цивилизации эти несоответствия сразу видны, то воспринимаются как смешная активность. Или, например, очевидные попытки дэва обсмеять, очернить представления другого. Но только вот на самом деле тут смешного мало. Сам-то темный дэв все это воспринимает всерьез! А попытки обсмеять и очернить представления других – не шутка, а настоящее отношение темного дэва. И реальные действия могут выглядеть вовсе не так безобидно, как представляется на сцене. Богатый дэв, говорит охраннику – стой здесь до вечера. Его друг спрашивает – ты чего? Он же сейчас не нужен, пошел бы в столовую перекусил, выпил сока. Дэв: я здесь король. На этом «балу» я ем и я пью. А не охранник.

Но вдруг, при очередной попытке совершить подлость, у дэва спрашивают – подождите минутку, объясните, пожалуйста, приложение ваших вожделений, вы что вообще делаете? А что тут можно сказать, когда у дэва руки в крови от исподтишка убитых врагов, а укрывища набиты награбленным? И он выкладывает обратно награбленное, не находя особых оправданий, потому что их и нету. Говоря: да, неловко получилось. Но вовсе не потому, что ему неловко от содеянного. Ему неловко, что подлость раскрыта. И таких случаев становится все больше. Но сам дэв воспринимает блокировки совершенно иначе. У дэвов для подобных случаев есть универсальное сетование: жизнь взяла за задницу.

Дэв начинает жить имеющимся масштабом темной эмпатии, так как экспансия заблокирована свыше. Теперь силы – экономятся. Теперь территория желаний, а значит и энергия желаний, сила свойств – ограничена, и все больше истощается. Творить-то темные существа не могут. Кроме того, на слабые желания накладывается обессиливающий страх, еще больше истощая их. Ведь на территории хозяйствования зачастую творится что-то «не то», другие темные тоже хозяйствуют там и дэв постоянно опасается. Образно это весьма похоже на рассказ про дэва из первой книги, потому-то он и забивался в укрывища – он выживал, избегал и опасался. Это уж потом мы предполагаем, что он стал лучше, кроме того, в первой книге-то описывались грехи и гармония основы. Темный дэв, хозяйствуя на своей территории, постоянно опасается, что там начнется твориться какая-то неестественная опасность его желаниям, то есть все, что мешает хозяйствованию.

Это порождает уникальные черты сообществ дэвов на данном этапе. Все более слабые упадочные вожделения, которые все больше оберегаются. Теперь представьте – есть группа существ и каждое из них вожделеет на уже имеющейся территории. Сил вожделений все меньше, поэтому сохранение и экономия вожделений обретают решающую значимость, а убыток сил там уже невозможно восполнить.