Познавая прекрасное (ЛП)

Услышав, как сам Люциус глухо застонал, отрываясь от ее груди, Гермиона инстинктивно дернулась, желая схватить его голову и прижать к себе, но вспомнила, что не может сделать этого. Нахмурившись, она поняла, что теперь жаждет прикосновений уже в другом месте — там, где они были нужны сейчас больше всего. И Люциус, как обычно, казалось, прочитал ее мысли, потому что скользнул ниже, коротко коснулся поцелуем пупка и опустился туда, где его и ожидали. Открыв рот, Гермиона отчаянно глотнула воздух и уже собиралась вскрикнуть, как испугалась, что это снова остановит его, и замерла в предвкушении.

А его пальцы тем временем уже раздвигали мягкие складочки, скользя дальше — вверх, внутрь, в ноющее от нетерпения влагалище. Язык коснулся нежного, уже набухшего бутона. Еще секунда, и Люциус дотронулся до него губами, с силой всасывая в рот. Гермиона поняла, что долго она не продержится, и он знает это. Отлично знает.

Продолжая ласкать ее, он упорно подводил Гермиону к грани безумия все ближе и ближе. Потом прервался и глухо произнес:

— Ну же, девочка… Теперь можешь кричать. Хочу слышать, как ты кричишь от наслаждения, которое дарю тебе я…

И он снова прильнул к клитору, всасывая его еще сильнее, кружа по нему языком и даже слегка прикусывая. Какие-то короткие мгновения Гермиона держалась, но уже скоро отдалась на волю сильнейшего оргазма, охватившего все тело до самых кончиков пальцев. И она закричала, пользуясь дарованным разрешением. Закричала громко и исступленно, словно бы этот крик вырывался из самой глубины ее существа:

— Люциус! О, боже, да! Только ты! Моя любовь, моя душа…

Долго, еще очень долго он оставался перед Гермионой на коленях, восхищенно упиваясь ее оргазмом, но, дождавшись, когда она затихнет, поднялся и сразу же сдернул повязку с глаз, освобождая следом и руки. Ощутив, как онемевшие запястья страшно заныли, Гермиона удивилась тому, что смогла продержаться так долго. А когда оказалась избавлена от повязки, сонно моргнула и улыбнулась усталой, но блаженной улыбкой. Ласково глядя на нее, Люциус начал растирать хрупкие ручки, заставляя кровь бежать по жилам быстрее.

Он так и не разделся, но Гермиона знала, что теперь наступил его черед и что в долгу она не останется. И уже начала расстегивать на Малфое мантию, когда тот вдруг крепко обхватил ее руки, явно останавливая их.

Обеспокоенная такой реакцией, она вопросительно приподняла бровь.

— Ты… не хочешь меня? — спросила нерешительно.

На что Люциус, слегка посмеиваясь, хмыкнул.

— Сама же прекрасно знаешь, что в этом не стоит даже сомневаться.

В подтверждение своих слов он дотронулся ее ладонью до напряженного паха, но как только Гермиона собралась обвить член пальцами, убрал ладошку.

— Не сейчас… Сегодня тот случай, когда я хотел видеть твой восторг. Только твой, — он наклонился и поцеловал ее так нежно, что Гермиона чуть не расплакалась.

Они почти не разговаривали больше: эмоциональное напряжение этого дня наконец настигло их окончательно, и оба быстро провалились в глубокий сон.

___________________________________________________________________

Первой же мыслью, пришедшей в голову Гермионы следующим утром, было то, что сегодня ей предстоит впервые показаться на работе после знаменательного заседания Визенгамота и сегодня же ей нужно окончательно объясниться с Роном.

«И как, спрашивается, найти силы для всего этого?»

Она повернулась к Люциусу. Казалось, он все еще спит, но Гермиона сомневалась, что это так. Потянувшись, она положила ладонь на его упругий живот и обрадовалась, когда Малфой обнял ее в ответ.

На ум пришло воспоминание о вчерашнем вечере. О том, что сделал с ней Люциус, о том, как сама она отреагировала на это.

«Почему я не чувствовала себя униженной? Почему ни капли не стыдилась того, что происходит? Почему мне кажется, что все, что есть между нами — это самое правильное и самое естественное, что может быть между мужчиной и женщиной? И мы с ним физически лишь подтвердили друг другу то, что до этого сказали на словах».

Она вдруг ощутила, что жутко соскучилась по нему, ведь прошедшей ночью они оказались слишком уставшими, чтобы просыпаться для привычных слияний в темноте спальни. Скользнув рукой вниз, Гермиона нашла член довольно вялым и уже было разочарованно нахмурилась, когда почувствовала, как тот шевельнулся под ее рукой. Она облегченно выдохнула и начала неспешно поглаживать его вверх и вниз. Много времени не понадобилось — скоро эрекции зрелого Малфоя мог бы позавидовать любой юнец.

Но еще больше она оказалась удивлена тем, что Люциус резко перевернул ее на спину и внезапно проник внутрь одним быстрым и мощным толчком. Оказавшись не совсем готовой, она вскрикнула от боли и попыталась расслабиться, позволяя мышцам привыкнуть к этому неожиданному вторжению. Малфой же понял, что поторопился, и замер ненадолго, а потом, глухо застонав, начал двигаться медленно и аккуратно, с каждым движением ощущая, как скользит в нее легче и легче.