Познавая прекрасное (ЛП)

Ни одного слова до сих пор не сорвалось с их губ. Сейчас их лица находились всего в нескольких дюймах, и Гермиона поняла, чего ей хочется. Нет, в чем она нуждается! Похоже, что в воздухе замелькали искры электрических разрядов, когда они ощутили дыхание друг друга, и Гермиона почувствовала, как по волосам скользнула рука. Слегка согнув пальцы, он тихонько поглаживал ее затылок. А когда едва заметный вздох сорвался с невольно приоткрывшихся губ, Малфой сразу опустил на них глаза, и Гермионе еще больше захотелось, чтобы он наклонился ниже, совсем низко. Чтобы расстояние между их лицами исчезло. Полностью.

Не отрывая взгляда от ее губ, Люциус слегка приоткрыл рот, и отрывистые короткие звуки его дыхания коснулись лица Гермионы. Медленно, почти незаметно, Малфой склонял голову вниз, все ниже. Ниже… Она не осмелилась закрыть глаза из опасения, что это остановит его. Потом он коротко облизнул губы, и Гермиона невольно почувствовала толчок возбуждения.

Она возбудилась. И это болезненное желание, казалось, почти разрывало.

Его губы уже почти дотронулись, находясь так близко, так невероятно близко, когда Люциус остановился…

Вместо того чтобы прикоснуться, он отстранился, и в ушах Гермионы раздался низкий и глубокий голос.

— Вам уже лучше, мисс Грейнджер?

Фраза обрушилась, словно холодный душ, и Гермиона испугалась, что в ее глазах можно заметить мучительное разочарование. Желание, охватившее тело, никуда не исчезло, когда она вздрогнула и немного отстранилась. Голос и слова этого человека живо напомнили о том, кем он был, и поразили тем, как быстро исчезла необъяснимая близость, витавшая между ними секунды назад.

Отстранившись и отпустив ее, Люциус сильным и быстрым толчком поднялся с колен, и уже в следующее мгновение его высокое мощное тело возвышалось над Гермионой. Изо всех сил пытаясь разобраться во множестве противоречивых эмоций, одолевавших ее, Гермиона поняла, что страх, опасение и ощущение собственной уязвимости снова возвратились.

Ее охватило чувство неловкости и гнева одновременно.

«Он играет мною, словно игрушкой!»

Изо всех сил она пыталась взять себя в руки и постаралась подняться на ноги, как можно уверенней. Малфой стоял в нескольких шагах от нее, прямой и высокий, не подавая ни единого признака того, что собирается сделать дальше. Его лицо было холодно и безразлично, и, как она не старалась, но так и не смогла увидеть в нем ни одной эмоции.

Пытаясь понять, где они сейчас находятся, Гермиона огляделась вокруг: в каком-то узком коридоре, по-видимому, достаточно далеком от шумного центра театра.

— Куда вы принесли меня? Почему мы здесь?

— Вы почти упали в обморок, мисс Грейнджер. И если бы меня случайно не оказалось рядом, то кувыркнулись бы вниз по лестнице. Неужели не помните? — почему-то его голос, спокойный и, как всегда, размеренный, казался сейчас медом. Упрямо отрицая этот факт, Гермиона изо всех сил старалась собраться и не думать об этом.

— Да… Хорошо… Спасибо вам… за помощь, — произнесла, как можно спокойней и вежливей. Она пыталась воспринять эту ситуацию отстранено, одновременно стараясь заглушить ту неумолимую жажду, которую вызывал в ней этот мужчина. Собственно говоря, он повел себя, как джентльмен, спасая ее от неловкости, а может быть, и от серьезных травм. Возможно, Кингсли был прав. Возможно Люциус Малфой и, в самом деле, изменился. Гермиона хотела улыбнуться, но не получилось.

— О… — зловеще продолжил Малфой, и в его интонациях зазвучала смутная угроза. — Не льстите себе, мисс Грейнджер. Я повел себя так лишь для того, чтобы избавить от проблем магическую Британию. На мой взгляд, вся эта клоунада с походом толпы волшебников в магловский театр — просто фарс. И могу сказать, что некоторые из этих вульгарных кичливых маглов все же заподозрили что-то. Шеклболт ведет себя, как дурак, думая, что подобные авантюры могут сработать: он даже не отдает себе отчет, насколько рискованно сближать наши миры именно таким образом. И я не мог позволить неуклюжей маглорожденной ведьме навернуться вниз по лестнице на глазах у сотни маглов. Это было бы глупо, не правда ли? А вы, мисс Грейнджер, по-видимому, снова и снова пытаетесь привлечь к себе всеобщее внимание. Не кажется, что пришло время повзрослеть?

От оскорбления у Гермионы перехватило дыхание. Она почувствовала, как щеки сразу же вспыхнули от стыда и злости.

«Какая же я дура! Позволила себе слабость довериться ему, позволила себе даже почувствовать эту странную тоску! Да как вообще можно подумать, что Малфой изменился? Что он способен измениться?! Идиотка!»

Люциус двинулся было в ее сторону, но, внезапно, не дойдя лишь шага, остановился, продолжая медленно блуждать глазами по ее телу, будто пытаясь запомнить все, что видел. И еще раз вызывая тем самым у Гермионы мучительную судорогу желания. Только теперь ей стало стыдно за подобную реакцию. В ней вспыхнула ярость к этому мужчине, к его способности так легко управлять ее мыслями, ее душой, ее телом.

Лицо Люциуса Малфоя еще сильнее посуровело, когда он заговорил снова.