Познавая прекрасное (ЛП)

— Все хорошо. То есть… Я имею в виду, что программа реабилитации мистера Малфоя идет полным ходом и вполне успешно. По моему мнению, он уже далеко не тот человек, каким его привыкло видеть и знать магическое сообщество. Поэтому, если у вас нет возражений, господин министр, я бы хотела продолжить эту работу.

Тот неловко и несколько примиряюще улыбнулся.

— Сожалею, что был слегка резок, Гермиона, но к мониторингу бывших Пожирателей Смерти, особенно столь сильных магически, как Люциус Малфой, не стоит относиться легкомысленно. Как считаешь: ты еще в состоянии выполнить эту задачу?

Осознав, что их отношения с Люциусом волнуют министра магии и министерских коллег гораздо больше, чем они пытаются это показать, Гермиона внутренне ощетинилась, хотя и понимала, что Кингсли просто делает свое дело, и делает его правильно.

— Лично я не думаю, что мистер Малфой нуждается в дальнейших занятиях. За последнее время он достаточно сблизился с миром маглов, причем охотно, не демонстрируя ни малейшего недовольства этим фактом, ни каких-либо признаков своей бывшей непримиримости с их существованием, — понимая, что несколько преувеличивает терпимость Люциуса, возводя ее в степень энтузиазма, она опустила голову и слегка покраснела.

— Не сомневаюсь ни минуты, что при желании господин Малфой способен легко продемонстрировать вам все, что сочтет необходимым, мисс Грейнджер. Его способность манипулировать людьми и ситуациями известна насколько, что уже стала притчей во языцех. Но так же и не сомневаюсь, что прекратить наблюдение за ним и работу над его реабилитационной программой было бы огромной глупостью. Да, мне известно, что на прошлой неделе он восстановился в попечительском совете госпиталя «Святого Мунго», и я даже рад этому, но… что получится в итоге — нужно еще посмотреть.

Глядя ему в глаза, Гермиона не сдержалась:

— Я уверена в том, что говорю, господин министр. И в том, что дальнейшие жизнь и поведение мистера Малфоя не вызовут никаких нареканий со стороны магического сообщества.

Холодность, возникшая вдруг между ней и самым важным человеком волшебного мира, человека, которого она всегда считала своим хорошим другом, была настолько ощутима, что, казалось, даже повисла в воздухе. Шеклболт наклонился ближе и понизил голос:

— Гермиона, прошу тебя, не теряй объективности. И помни: Люциус Малфой является могущественным волшебником, способным на многое, чего тебе и не снилось, и не забывай, что много лет он был темным волшебником. Поэтому, не стоит удивляться, что, в отличие от тебя, никто из нас не смотрит на него сквозь розовые очки. Безусловно, я доволен результатом, которого тебе удалось добиться за последнее время, но должен сообщить, что его по-прежнему будут контролировать. И очень тщательно.

От этих слов внутри у Гермионы все похолодело, и она с трудом сглотнула. Сейчас Кингсли был несправедлив и предвзят: она пошла на отношения с Люциусом именно потому, что увидела в нем изменения, увидела то, что помогло чувствовать себя с ним рядом легко и естественно. Но и понимала, что ее отношение к Малфою — это ее отношение. А со стороны Министерства магии было бы глупо поверить в изменение опасного и очень сильного волшебника лишь со слов его любовницы, даже если та и сотрудник вышеозначенного министерства. И все-таки… зная, каково ему терпеть этот постоянный контроль, она не могла не содрогнуться от негодования и обиды за любимого мужчину.

«Нет! Я не дам ему сорваться!»

Отрезвленная публичным напоминанием о прошлом Люциуса, она вышла с совещания, больше не произнеся ни единого слова. Нет, она видела, как Шеклболт провожает ее беспокойным и озадаченным взглядом, но заставить себя подойти и заговорить с ним — не смогла. А вернувшись в кабинет и закрыв за собой дверь, вообще вдруг почувствовала к Министерству магии и его благочестивым сотрудникам (которые во имя служебного долга будут заниматься контролем и проверкой ее частной жизни) самую настоящую ненависть.

«О-о-о… а идите-ка все к черту!»

Гермиона потянулась за палочкой, собираясь тотчас аппарировать домой и вернуться к Люциусу, но глянула на часы и поняла, что наступило лишь время обеденного перерыва. Потом вспомнила, что и сам он будет занят весь день, а она даже не знала, где именно. И желание прямо сейчас увидеть его заставило расплакаться от отчаяния. Какое-то время, обхватив голову руками, она просидела за столом, но затем поднялась и аппарировала в Косой переулок, смутно надеясь случайно столкнуться с Люциусом там.

Ей не повезло, поэтому пришлось вернуться в министерство. Время тянулось настолько медленно, что до конца рабочего дня Гермиона считала минуты, так ей хотелось скорее вернуться домой. Наконец дождалась, благополучно отвлекшись на какие-то документы (что поделать… это могло ее отвлечь практически всегда), и, взяв в руки сумку и палочку, решила аппарировать прямо из кабинета. От мысли, что по пути к каминам придется снова столкнуться с коллегами, ее начинало мутить.