Познавая прекрасное (ЛП)

— Конечно, делай так, как тебе хочется… но… ты очень незаурядный человек… И я просто боюсь, что, отказавшись от общения, ты можешь заскучать. Или устанешь от меня. Я не хочу этого, Люциус. Тем более что в мире есть множество замечательных интересных людей, общение с которыми даст тебе тоже многое. Ты должен жить в полную силу, и я знаю, ты сможешь! Прошу, не отгораживайся от людей. Не избегай их!

Малфой выглядел почти обиженным.

— Я же не от тебя отгораживаюсь.

— Понимаю… И я счастлива тем, насколько хорошо нам с тобой. Просто… у меня есть друзья. Там, за пределами поместья. А на приеме я увидела, как люди тянутся к тебе. Им интересно общаться с тобой, знать твою точку зрения на что-то происходящее. Прошу, не бойся подпустить к себе кого-то. Я же не собираюсь бросать Гарри, Джинни и других своих близких друзей только потому, что полюбила тебя. Наоборот! Надеюсь, что когда-нибудь, пусть и не сейчас, пусть много лет спустя, они смогут стать в некотором смысле нашими общими друзьями.

Люциус нахмурился, выражение его лица неуловимо изменилось и стало каким-то странным. Он опустил глаза, не в силах встретиться с Гермионой взглядом.

— Прошу тебя… не спеши. Не стоит спешить с такими сложными вопросами.

— Ох же… Прости-прости, я не это имела в виду. И не хотела тебя обидеть. Я не прошу спешить, просто… хочу, чтобы ты знал: мы с тобой легко сможем сосуществовать с другими людьми, а не только друг с другом. И я верю, что это так, даже если сейчас такой поворот событий и кажется тебе нереальным.

— Странное ощущение… — Малфой взглянул на нее с любопытством. — Несколько лет назад, да что там лет, даже несколько месяцев назад, если бы кто-нибудь, будь это кто угодно, осмелился указывать мне, что делать, я бы не раздумывал и мгновенно приложил бы к его шее свою палочку, угрожая заклять чем-нибудь страшным.

Ответом на столь категоричное заявление стал не менее любопытный взгляд Гермионы.

«Нет… все-таки он — очень сложный, но и необыкновенный человек… И я по-настоящему очарована им».

Она вдруг повернулась и, подняв ногу и перебросив ее через Малфоя, без единого слова уселась к нему на колени. Продолжая молчать, Гермиона рукой скользнула в карман его мантии и нашла там то, что хотела найти. Его волшебную палочку. Люциус нахмурился в замешательстве, но позволил взять себя за руку и обернуть вокруг палочки пальцы. Продолжая удерживать его руку, Гермиона медленно подняла ее и поднесла кончик к своей шее, чуть ниже подбородка. Оба молчали, только дыхание стало глубоким и прерывистым.

— А теперь, Люциус? Что теперь? — спросила наконец Гермиона.

Малфой сузил глаза. Сидя на коленях, она чувствовала его возбуждение, сомнений в этом не было. Но внешне он по-прежнему оставался удивительно спокойным.

А когда заговорил, голос его прозвучал глухо и отрывисто:

— Нет… все-таки ты самая необыкновенная женщина, которую я знаю.

Гермиона слегка отклонила голову назад, словно бы подставляясь его палочке еще сильней.

— Это ты… делаешь меня такой… — и поразилась, как низко и чувственно прозвучал собственный голос.

Продолжая смотреть ей в глаза, Люциус задумчиво (так, будто говорил сам с собой) произнес:

— Ты настолько необычная, настолько завораживающая, что теперь я даже боюсь рисковать и наделать каких-нибудь ошибок… Боюсь снова оказаться в Азкабане… ведь это будет означать разлуку с тобой. А я… уже не смогу жить без тебя…

Он медленно убрал палочку от ее шеи и опустил чуть ниже. Гермиона не сводила глаз с его лица, но почувствовала, как в одежде что-то меняется, и посмотрела вниз. Пуговички блузки расстегивались сами собой, постепенно приоткрывая тело. Уже скоро та распахнулась, и грудь Гермионы осталась лишь в бюстгальтере. Дышать стало еще трудней, кожа начала гореть, а вслед за нею, казалось, и воспламеняется все тело, желая прикосновений Люциуса.

С непроницаемым выражением лица тот поднял глаза, но так и не дотронулся. Это сводило с ума, и она не выдержала, тихонько застонав и снова запрокинув голову назад. Малфой едва заметно шевельнул палочкой еще раз, заставив Гермиону ощутить, как расстегнулся на спине лифчик.

Теперь она жаждала только одного: поскорей почувствовать на себе его руки. И поэтому послушно позволила стянуть с плеч одежду, снимая которую Люциус задел рану на забинтованной до сих пор ладони и негромко зашипел от боли. Взгляд Гермионы тревожно метнулся к его лицу, но Малфой успокаивающе качнул головой.

Раздевшись, Гермиона прикрыла глаза и замерла в ожидании, когда вдруг почувствовала, как покалывание, похожее на легкий удар током, заставило соски пульсировать. Ничего не понимая, она резко втянула в себя воздух, но ощущение покалывания не проходило, оно становилось лишь сильней. И это невероятно возбуждало.

Волшебница распахнула глаза и посмотрела вниз. Причина теперешнего состояния оказалась очевидной: Люциус наставил на ее грудь волшебную палочку и едва заметно кружил ею от одного соска к другому. А потом поднял взгляд на Гермиону и лукаво улыбнулся. Та улыбнулась в ответ.