Познавший правила

— Вы хотели со мной поговорить. И вот я здесь, — проговорила Они, когда молчание слишком затянулось. — Давайте не будем отнимать друг у друга время, уважаемый.

— Зовите меня Батя, высокородная! — сказал старик.

— Предпочитаю обращаться по имени, — заметила девушка.

— Я старик, и давно уже Батя, — ответил моранк. — Я уже забыл своё имя. Моя жизнь — это Семья. Моё имя и титул — Батя.

— Не слишком ли громко — титул? — удивилась Они.

— Все титулы — это слишком громко, высокородная! — ответил старик. — Вина?

Амо-они благосклонно кивнула. Моранк наполнил её кубок и протянул кувшин мне — мол, наливай себе сам. Вино было восхитительным: мягким, слегка вяжущим и с каким-то невообразимым букетом вкусов.

— Я просил встречи с вами, чтобы предостеречь… — проговорил моранк. — Несколько дней назад до моих людей дошли слухи, что в город прибыла группа наёмных убийц. Всего пять человек. Будь они моранками, я бы выставил их из города. Однако это виорцы. Наняла их семья Кевас, и нам даже удалось допросить посредников. Но сами убийцы… Эти дети падальщика пробрались в город в свите семьи, и дальше мы потеряли их след. До сих пор найти их не получилось…

— Это слишком бездоказательно, Батя! — заметила Амо-они.

А я сидел и не узнавал свою малышку. На глазах она превратилась в серьёзную леди, которая не только знает себе цену, но и умеет вести переговоры. Даже в не самой выгодной для себя ситуации.

— Именно так, высокородная! — кивнул старый моранк. — Мы бы вытащили сюда посредника, чтобы он сам всё рассказал… Однако я понимаю, что между нами ещё нет доверия, чтобы такие хрупкие доказательства могли вас убедить. Поэтому со своей стороны мы постараемся сделать всё, чтобы найти ваших предполагаемых убийц, а пока я бы предложил к обсуждению другой вопрос…

Батя отхлебнул вино из бокала и посмотрел в окно. Что он там пытался разглядеть в тёмноте? Скорее, просто хотел собраться с мыслями.

— Мы знаем очень многое про город и его обитателей. В наших руках знания всех господских слуг, поваров, садовников, разнорабочих и простых посыльных. Вам может показаться, что такие незначительные люди не могут помочь. Однако именно в таком отношении со стороны местных аристократов и заключена их сила. На них не обращают внимания. При них говорят и то, что не предназначено для чужих ушей — полагая, что слуги не услышат или не поймут. Но вы же понимаете, что и поймут, и услышат, высокородная?

Будучи сама дочкой крестьян, Амо-они прекрасно понимала, о чём говорит Батя. И обращение «высокородная», похоже, было для неё лишним тому напоминанием.

— Люди боятся нас и учитывают наше мнение. Перед тем как подсыпать яд в еду, любой повар задумается над тем, успеет ли он уйти из города. И вовсе не стража его волнует — его волнуют тысячи наших боевиков и соглядатаев, которые узнают, сообщат и остановят. Любая тёмная личность, пришедшая в наш город, будет замечена, опознана и проверена. Любой карманник вернёт кошелёк, сам бегая по местным притонам, если о том его попросим мы.

Батя пригубил вина, собираясь с силами, и продолжил:

— Мы в самом низу, но именно тут наша власть безгранична! Нам служат те, кто не служит больше никому. Нас не останавливают условные законы и недовольство сильных мира сего. Однако мы не идём против властей города. Скорее, мы идём с ними рука об руку. Мы тоже здесь живём, высокородная, и нам не всё равно, что происходит в Таффтоне.

— К чему вы всё это рассказываете, Батя? — спросила Амо-они, выпрямившись, да так и застыв, как столб.

— Высокородная, дед вашего жениха — не самый лучший правитель… — заметил Батя. — Да и его сын — прошу прощения! — тоже не отличался большим умом. К счастью для города, он не успел занять пост. И хотя власть нынешнего правителя перейдёт к внуку, вашему жениху, власти той осталось не так уж и много. Управление городом давно взяли в свои руки судьи и чиновники. Каждый из этих детей падальщиков уже почувствовал вкус власти и ощутил свою силу. Все они вступили в союзы с благородными семьями, все куплены и прикормлены. И если встанет вопрос, кому служить, то их выбор будет не в пользу нынешних правителей.

— Разве гвардия не на стороне правителей? — спросила Амо-они. — Разве стража и армия не смогут решить этот вопрос?

— Сотник гвардейцев женат на женщине из очень далёкой ветви той же семьи, что купила услуги душегубов, пришедших по вашу жизнь… — покачал головой Батя. — Десятники — выходцы из зависимых младших семей. Стражники в бою стоят меньше, чем наёмные охранники караванов. А армия в Таффтоне — это только название. Сила Таффтона — в ополчении горожан, но об этом уже забыли. И теперь люди, попранные знатью и забытые правителями — готовы восстать, а не защищать нынешнюю власть. И пойдут они за любым, кто предложит им что-то лучшее, чем есть сейчас.

— Я не знала об этом… — скупо заметила девушка.