Позолоченная луна

— Керри, ты должна узнать, правда ли это. Этот лакей, Монкриф, только что пришел сверху, говоря, что этот жуткий человек, похожий на гончую, весь такой мордатый…

— Лебланк? — Керри в ужасе раскрыла глаза.

— Монкриф говорит, он снова тут. Не в доме. Где-то в поместье.

Глава 45

Вечер прошел для Керри как в тумане. Ужин в Билтморе тянулся бесконечно, казалось, время вовсе остановилось. Проходя мимо часов в столовой для слуг, она изумилась, что маятник качался — как будто это была какая-то шутка. Но время все же двигалось.

Как раз только сегодня, еще этим вечером, под звуки виолончели в гобеленовой галерее и звона серебра по серебру, она начала было думать, что жизнь в Билтморе практически стабильна. Он все еще казался ей чуждым, слишком ограниченным в своем мраморе и стекле, но в нем присутствовали собственные ритмы — шорох шелков, звон хрусталя, возня горничных в дальних комнатах.

— Бог ты мой, — ахнула миссис Смит, когда Керри врезалась в стену. — Только не говори, что ты тоже накачалась.

— Я не пьяная, — заверила ее Керри. — Просто неловкая. — Она не могла сказать ей правду — что все ее мысли заняты итальянцами в коровьем хлеву. А она даже не может предупредить их, боясь, что Лебланк, следящий за всеми, сможет выследить, куда она направляется.

Только уже подав кофе и коньяк, Керри выскользнула из ворот каретной подышать. Ночной воздух был полон запахами талого снега и влажной земли.

Как все остальные в поместье — как все в окрестных горах, — она еще с осени мучилась вопросами, гадая, чьему смеху можно верить, а чья улыбка — только прикрытие, где под старой шкурой прячется гремучая змея.

Может, очередной визит Лебланка в поместье не более чем слухи.

Может, как и работа Пеллегрини, наконец завершенная на потолке в библиотеке, все они наконец вышли из тьмы и движутся к свету — к открытию правды о том, что же произошло прошлой осенью.

Еще этим утром все звучало как-то бодрее — и разговоры мужчин в дальнем конце зала, и потрескиванье поленьев в очаге, и тихий рокот голосов, как переливы ручья по камням.

Она ощутила это настроение даже раньше, уже на лестнице — перестук женских каблучков по ступеням, консоль, которая, казалось, парила в воздухе четырьмя этажами выше.

— Керри, — прошептал Джон Кэбот, когда она проходила мимо. — Нам надо поговорить. Это… важно.

И его голос — тугой, как натянутая тетива, — тоже подтверждал это.

Чуть замедлившись, она совсем немного наклонила голову. Некое подобие кивка. Но он смог разглядеть его.

Но и кто-то другой тоже мог. Это был риск, о котором она еще пожалеет.

Мимо прошла Лилли Бартелеми. Внимательно глядя на них.

Подняв подбородок повыше, Керри встретилась с ней взглядом.

Но сейчас, пусть даже всего на несколько украденных минут, Керри была одна — и могла собраться и подготовиться услышать то, что считал важным Джон Кэбот. Только она и ее горы. Земля пахла раскрывающимися барашками папоротников, кровохлебкой и разнообразными мхами.

Туман, как тонкий шелк, стелился над эспланадой, окутывал главную башню дома, цеплялся за ее шпили. Мир трепетал в лучах электрического света, льющегося из окон Билтмора.

Внимание Керри привлекли темные очертания беседки у подножия холма в дальнем конце лужайки. Неужели всего несколько месяцев назад она стояла там почти в такой же день — туман и синие складки горного хребта вокруг?

Всего несколько месяцев. Целую жизнь назад.

Изнутри донеслись новые переливы струнного квартета, который на прошлой неделе приехал из Нью-Йорка. Виолончель солировала, звучал очередной медленный вальс.

Внезапно высокие двери у нее за спиной распахнулись. Шаги по камням — резкие, громкие, потому что он был высоким, и подковки на его каблуках не были стерты от многолетней ходьбы по мокрой земле, как у Керри. Каждый шаг отделялся паузой, словно бы спрашивая разрешения присоединиться к ней.

Обернувшись, она встретилась взглядом с Джоном Кэботом.

Он последовал за ней наружу, выждав достаточно времени, чтобы другим не было понятно, куда он отправился.

Но даже и в этом случае кое-кто мог бы догадаться.

Он сделал еще шаг и встал сзади Керри.

Она теснее сжала сложенные на груди руки.

— Мне нужно знать, кому я могу доверять.

— Нам всем нужно. — Его голос был тихим, едва слышным за звуками квартета и самозабвенным, громким хором древесных лягушек, поселившихся в садовом пруду неподалеку.

— Они только проснулись от зимней спячки, эти древесные лягушки, — проговорила она. — Иногда они начинают подавать голос, когда снег еще лежит в долинах и на вершинах, вот как сейчас.

— О чем… они кричат?

Керри не ответила. Наверняка даже в Бостоне живые существа так отчаянно зовут друг друга только по одной-единственной причине.

— Керри, есть новости. — Он сделал шаг, так, чтобы увидеть ее лицо. — Но прежде чем я скажу, мне нужно, чтобы ты знала. — Он протянул руку, словно собираясь коснуться ее лица, но сдержался. — Я на твоей стороне.

Она слышала поддержку в его голосе — тихую, но очевидную.

Но не могла взглянуть ему в глаза — пока не могла. Потому что он не поймет смятения в ее глазах, вызванного его словами.