Позолоченная луна

Лебланк снова поднял револьвер. Но на сей раз прицелился в голову Нико.

Сол видел, как лицо Нико поворачивается к мушке пистолета, как замирает его тело. Он не отрывал глаз от Сола.

— Mi fido di te, — прошептал он. Я тебе верю.

— Лучше отпусти парнишку, — сплюнул Лебланк. — А то моя следующая пуля полетит прямо ему в башку.

Глава 47

Взволнованная Керри стояла над постелью отца.

С другой стороны тюфяка на нее смотрели Талли и Джарси, пытаясь понять, что они должны чувствовать. Но сама Керри не чувствовала ничего. Кроме острых, рваных краев дыры в том месте, где она должна была бы испытывать горе.

Она должна была сейчас находиться в городе, у тюрьмы, чтобы помочь Катафальмо. Она представляла себе маленького Нико, в котором костей было больше, чем плоти, дрожащим на холодном полу.

Или же она должна была быть в Барнарде, где профессор английской литературы рассказывал бы про поэтов романтизма и их способы передачи эмоций, а она, Керри, записывала бы каждое его слово. Думая о людях, которые выражали свою скорбь, ярость и страсть только в стихах да в движении смычка по струнам.

Но вместо всего этого она стояла здесь, глядя на человека, лежащего без сознания и только время от времени испускающего тихие стоны. Ее отец, который уморил ее мать. Который принес столько вреда.

Керри подняла взгляд от его серого, измученного лица и посмотрела на близнецов. Их глаза были зеркальным отражением, две пары сплошной синей боли.

— Вы сказали, когда прибежали за мной, что в нем что-то изменилось?

— Ему стало лучше, — сказала Талли. — Он сидел. И даже смог сказать: «Позовите сестру».

— Он метался, — добавил Джарси. — И даже хотел сам встать.

Керри протянула к ним руку.

— Я вам верю. Конец… — Она осеклась. В конце концов, она не могла знать наверняка. — Стадии болезни бывают разными. Вы правильно сделали, что позвали меня.

Хруст веток под ногами и неясный шум голосов заставили их всех обернуться в сторону двери.

В хлеву не было окон, и Керри быстро подошла к двери, чтобы посмотреть, кто идет. Позади нее зарычал Ромео, вздыбив шерсть.

Керри протянула руку к правому ботинку. Нож был на месте.

Джарси встал рядом с ней у двери, расставив ноги, как истинный горец, какого только мог изобразить тринадцатилетний мальчик. Он опустил взгляд на ее руку.

— Ты всегда могла попасть в форель в ручье с доброго десятка метров.

Это было преувеличением, но оно успокаивало их обоих.

Снова хруст веток под ногами, из-за уступа, там, где тропа уходила вниз, к водопаду. Тихое фырканье лошади.

И внезапно — приглушенное детское всхлипывание.

Керри с братом переглянулись. Встревоженная Талли, широко раскрыв глаза, присоединилась к ним у двери.

На повороте тропы показался Роберт Братчетт на своей древней лошади. И прямо перед ним, на той же лошади, скорчившись, сидел малыш Нико. Ладонь неподвижной левой руки Братчетта ласково легла ему на плечо. Нико сжался еще сильнее и заплакал.

Но самым странным было то, что Братчетт спрыгнул с лошади, снял малыша, посадил его на плечи и, придерживая здоровой рукой, понес прямо в хлев. Кивнув по пути троим МакГрегорам, он не останавливался, пока не подошел к постели их отца.

Глаза Джонни МакГрегора широко раскрылись.

Он был в сознании в первый раз с того времени, как Керри, запыхавшись, пришла домой из Билтмора, как будто само присутствие Братчетта и их общее прошлое сорвало завесу с разума умирающего. И сделало это отнюдь не ласково.

— Джонни Мак, — сказал Братчетт. Его голос словно бы распахнул какую-то тайную дверь. Керри в изумлении увидела, что глаза ее отца наполнились слезами, и он приподнял правую руку на несколько сантиметров от тюфяка.

— Бобби Братч, — прохрипел он.

Осторожно опустив Нико на пол, Братчетт схватил своей здоровой рукой поднятую ему навстречу руку и сжал ее.

— Нам нужно куда-то спрятать этого мальчика, Джонни. Мы с Эллой можем приносить пищу, но ты лучше других знаешь, что у нас небезопасно.

Керри видела, что между ними что-то происходило. Джонни Мак прикрыл глаза, как будто не хотел видеть чего-то.

— Знаю, — сказал он.

— Я так считаю, — продолжал Братчетт. — Что ты должен кое-что не только мне, но и всему миру в целом.

— Да, — только и ответил Джонни Мак голосом сухим и слабым, как пыль. Но все же он сумел снова повторить это слово: — Да.

Глава 48

Несколько часов Керри провела, устраивая Нико вместе с близнецами, которые соорудили ему тюфячок рядом со своими, возле стойла Мальволио, и показали мальчику, как гладить мула по мягкому носу, чтобы он жмурился. Она заварила мятный чай и с ложки напоила и накормила отца протертой кукурузой.

Потом Керри поднесла к его лицу фотографию. И ласково — ласковее всего, что она делала с самого своего возвращения домой — приподняла ему голову, чтобы он лучше видел.

Он улыбнулся — странной, далекой улыбкой.

— Бобби Братч, — прошептал он. После чего его голова снова откинулась назад.