Позволь мне согреться

– У вашей дочери – синий! Темно-синие глаза. Насыщенного синего цвета, а знаете, как такой можно получить?

– Если смешать голубой и фиолетовый! – почему-то с восторгом выдохнул Бельтраз.

– Верно, – кивнула я.

– Но Луиза никогда не жаловалась… не говорила, что в ней говорит этот проклятый дар!

– Вы же видите их, леди Луиза? – обратилась я к растерянной девушке, которая при этом чересчур внимательно следила за моим лицом. Дождавшись от нее грустно-обреченно-согласного кивка, я в некоторой нерешительности высказала свои сомнения. – Но мне не понятно, как? Нет, каким образом вы скрывали дар от семьи? За время нахождения здесь я встретила четыре духа, двоих – настолько болтливых, громких и одного – ужасного, что у меня едва не разболелась голова. Терпеть их оскорбительную болтовню несколько лет, чтобы никто ничего не заподозрил, – верх выдержки. С ума сойти можно!

– Четыре призрака? – испуганно оглянулась по сторонам сестра графа.

– Она глухая! – сипло признался сам граф, печально опустив плечи.

– Глухая? – удивилась я, а потом пояснила. – Тогда понятно. У нее явно дар не выше третьей категории, то есть, она лишь видит призраков, но при этом не слышит из-за глухоты. Поэтому они ее в полной мере не беспокоили…

Луиза, вскинув руку, потеребила интересное, но не совсем характерное для высокородной ританки украшение на правом ухе в виде большой каффы. Я догадалась, что это не обычная серьга, а артефакт, позволяющий воспринимать речь даже глухим. Подобные, только гораздо проще выглядевшие, видела в Дершире. Да только эти артефакты улавливают и преобразовывают вибрации звуков живого существа, а потусторонний голос призраков слышит лишь медиум.

Сын и наследник графа нервно растрепал тщательно уложенную шевелюру, нарушив прилизанный светский лоск. И расстроенно высказался:

– Какой позор! Если маркиз Самуар узнает, что Луиза не только глухая, но еще и проклятый медиум, их будущий брак даже приданое не спасет.

– Маги Диль, я слышал, что ваш дар с другими не смешивается. И подобных леди Луизе дуальных магов, когда дар медиума соседствует с другим, не бывает, я прав? – азартно вмешался в семейную драму Бельтраз.

– Вы правы, это даже не редкость, а исключение. Полагаю, что объяснение лишь одно: все наследственные магические линии предков леди Луизы очень сильные. К тому же магические способности еще и активно смешиваются, поэтому дар медиума уступал другим. Спал, проще говоря. А вот ее родители, леди и лорд Амельские, оба воздушники средней категории, поэтому дар медиума, переданный сильным предком, наконец пробился, занял часть резерва ребенка. Правда, из-за смешения он слабенький, впрочем, как и воздушная стихия.

– А если смешать ее дар с даром другого медиума, в потомках он разовьется? – что-то уж слишком ярко глаза Бельтраза этакого расплавленного горького шоколада полыхнули от радости.

– Если дар другого медиума будет не ниже третьей категории, то да, шанс развить его в потомках приличный…

– Андрес, забудьте о маркизе, у меня для Луизы есть другой жених! – с места в карьер заявил Бельтраз. Глянул на ошарашенную «невесту», подмигнув ей, добавил: – Молодого, симпатичного студента из Аэртской магической академии – медиума аж пятой категории с прекрасными перспективами!

– Вы шутите, Александр? – взвился граф. – Моя дочь – и какой-то простолюдин?

Тут уже я не выдержала, глазами извинившись перед Бельтразом за самоволие:

– Медиумы – чистейшая и древнейшая кровь! В исключительных и крайне редких случаях смешивающая свой потомственный дар с другими! Я знаю своих предков на две с половиной тысячи лет назад! Каждого! А сколько записано в вашей родословной книге? Граф Амельский шестнадцатый? Дальше уже не помните? Или не хотите вспоминать?

– Маги Диль! – возмущенно зашипел граф.

А вот Бельтраз прямо-таки с нездоровым восторгом практически любовался мной, затем просто «добил»:

– В кои-то веки согласен с женщиной! Она права, Андрес, не стоит, с учетом ситуации, с ней спорить. Да и не о чем переживать, я пристрою Луизу в надежные руки очень перспективного парнишки и…

– Я не позволю! – проревел злобно граф. – Дочь графа станет женой наследника благородной и древней фамилии. А не какого-то… перспективного безродного щенка.

– Пусть только этот маркиз посмеет отказаться от нашей Луизы… – присоединился к нему сын. – Самуар в долгах, его спасет только наследство моей сестры, которое отец согласился дать за дочь… с изъяном.

Доплатили за глухую шестнадцатилетнюю красавицу-дочь, лишь бы за какого-то промотавшегося урода с титулом выдать? Переживали, что она медиум, а не потому, что могла запросто погибнуть. Ну и нравы в графской семье! Бельтраз отметил все, что явно отразилось на моем лице. Но сказал совсем не о том, что вертелось у меня в голове:

– Хорошо, хотите маркиза? Будь по-вашему! Андрес, надеюсь, ты помнишь покушения на герцога Итерро?

– Причем тут он? – напрягся граф, глядя на развеселого друга.