Позвоночник

Около нее затормозил автомобиль. Стекло опустилось. Внутри сидел Виктор. Увидев знакомого человека, Юна обрадовалась. «Садись, – сказал он, – звëздочка. Отвезу тебя, куда надо, а, захочешь, пообедаем». Она, без раздумий, села. «Как же ты кстати, Вить, – улыбаясь, призналась, – я только что видела самую ужасную свадьбу, из всех ужасных свадеб этого мира». Он ответил улыбкой: «Какая из них не ужасна. Свадьба – это обман. Тебе кажется, что ты встретил фею, а наутро она превращается в жадную каргу: дай денег на то, дай на это, дай, куплю платьице. Ты сама знаешь, я не жмот. Я бы и так давал. Мне не жалко. Но ведь их как будто учат, фей, заранее: бери, да побольше, неизвестно, когда ему надоест. Знаешь, – сказал он, поглядывая на нее, из-за руля, – ты единственная, из моих женщин, что не превратилась в каргу. То ли потому, что ты никогда не была "моей женщиной", только своей собственной, ничьей больше. То ли потому, что сама по себе ты такая. Вдохновляешь безвозмездно. Трахаешься, когда сама этого хочешь, с тем, с кем хочешь. И именно поэтому, Волкова, – продолжал он, – нет тебе цены. А эти, невесты, – усмехнулся, – сами на себя этикетку вешают. Хоть миллион, но миллион на этикетке. Можно купить, да пользоваться. Иногда думаю: как же так, почему же так, вот, вроде, рядом она, то есть ты, но нет для меня человека, более далекого. Потому, что ими – можно обладать. Тобой же – нет, тобой обладать нельзя. Куда поедем? – неожиданно сменил тему, открещиваясь от своей откровенности. – В ресторан?» Юна ответила (она знала, что он думает так, но не слышала этого от него, вот так прямо): «Нет, не хочу в ресторан. Что я там не видела. Поехали к озеру». Остановились на перекрестке. Пешеходный переход пересекала дама с коляской и телефоном у уха, она говорила: «Ну и вот, сидим втроем, я, Цезарь и курица. Курица причитает: как ты мог, как ты мог! Променял меня на креветку! Разве ж с ней ты будешь идеальной версией самого себя? Цезарь молчит, потому что он – салат. Я молчу, потому что я – пьяна вдребезги…» Сначала Юне показалось, ослышалась. Посмотрела на Виктора, нет, он тоже это слышал. «Что с ней? – спросила. – Она больна?» Он ответил: «Нет, нисколько. Именно так, для мира, звучат сравнения одного с другим. Сравнивать абсурдно: все разные». Такой мудрости она от него не ожидала. Виктор был бизнесмен, а не мыслитель. «Скажи, – осторожно начала она, – что насчет конкуренции? Выигрывает лучший…» Он хитро посмотрел на нее, и опять вернул глаза на дорогу: газ. «Нет, выигрывает реализованный. Тот, кто соответствует своей настоящей природе. Если ты прирожденная танцорка, никто тебя не затмит. Если ты умеешь делать бизнес, да хоть тот же клуб, так, чтобы он соответствовал спросу, давал то, что посетитель хочет получить, к тебе пойдут. Есть работа, а есть призвание. Это очень разные вещи, и на рынке выиграет второй, кто является тем, что он делает». Юна задумалась: «А как насчет власти?» Виктор откликнулся: «Кто жаждет власти, недостоин её. Лидер может и делает вместе с другими. Босс стоит и смотрит, как другие делают. Лидер останется. Босс слетит. Я сам в последнее время стал превращаться в босса. Если проснешься, скажи мне об этом. Такие вещи со стороны виднее». Юна засмеялась: «А ещё ты учишь девчонок выкачивать бабки с клиентов. И получаешь то, чему их учишь, от своих же жен». Он вздохнул: «Таков закон равновесия», – вздохнул и припарковался. Возле озера.

Озеро сверкало миллионом бриллиантов. Они вдвоем, Юна и Виктор, вышли из машины, остановились около него. «Что это за озеро?» – спросила девушка. «Его называют озером Иллюзий, – ответил мужчина. – Там можно увидеть то, что манит тебя более всего, то, что мешает тебе выйти из третьего круга. Что ты видишь?» Она видела себя, в облике волка. Себя во главе стаи. Там было несколько больных: две престарелые волчицы, хромые, одна – злая, другая – покорная, смирившаяся со своей долей. И больной волчонок, весь в крови. Остальные, так или иначе потрепанные, глядели на неё, ожидая, что она найдет путь. Сама вожачка, с окровавленной лапой, пыталась найти им силы, найти пищу, накормить всех и каждого, даже волчонка, который кусал её. Спасти свою стаю, пав сама. Пути она не знала. Они не знали, что она не знает, и шли. «Волки, – прошептала Юна, – мои волки, я должна кормить своих волков». Виктор возразил: «Это не твои волки. Твои волки – у тебя внутри».