Позывной ’Грэй’

Северяне перестали нас теснить. Они тоже окопались и затихли. Я должен был отвести своих ещё дальше, чтобы предоставить им возможность передохнуть, прийти в себя, собраться с силами, дать шанс раненым. Но и сестру оставить не мог. Может, и нет её уже в живых? Мысль о том, что Олэська попадёт в плен к северянам сводила меня с ума!

Время беспощадно шло, и надежды на то, что моя сестра жива оставалось всё меньше и меньше.

Пусть лучше погибнет...

Ночь прошла тихо и без потерь, но я больше не мог смотреть на выживших. Как будто это я во всём виноват. Это я завёл нас всех в эту жопу. Кровь погибших на моих руках. Это я их командир. Тем, кто ещё дышал, я тоже не завидовал. Мы все умрём. Рано или поздно это произойдёт. Так какая разница когда?

Зря мы всё это затеяли. Патриоты сраные. Вот куда завели нас наши идеалы и любовь к Родине.

Я не мог больше всё это выносить.

Уединившись в пустой комнате одного из домов, что мы заняли, я сел верхом на стул и достал из кобуры "Стечкин".

Сейчас я, как никто, понимал майора Стрельцова. Вот они безысходность и неподъёмное чувство вины за то, что сделал и то, что не смог сделать. Они держатся за руки, когда ведут тебя к обрыву.

Одно движение пальцем и этого ничего не будет. Просто ничего. Смерть — избавление от всего этого дерьма. Что может быть проще?

Я приставил пистолет к виску и закрыл глаза. Холодный пот тёк по лицу и спине. Мерзкие лапы смерти уже несмело трогали меня, проверяя велико ли моё намерение.

Самое сложное было попросить прощения даже не у родителей, а у Олэськи. Я не видел её труп, поэтому сомнения раздирали меня изнутри безжалостно и беспощадно.

Сука, вдруг она жива? Вдруг? Я всё равно ничем не смогу ей помочь. Как и своим бойцам.

Я снимаю с себя ответственность за последующие смерти. Пусть Косая приходит не через меня. Я ей больше не позволю пользоваться собой. Не позволю!

Нажать на курок было не так просто. Отголоски ёбаного сознания вопили во всё горло о том, что я должен верить и бороться. Я не мог. Больше ничего не мог. Я ничтожество.

Десять, девять, восемь, семь, пять, четыре, три, два...

— Товарищ капитан! — раздался стук в дверь и голос Федорченко.

Блять!

Я открыл глаза и опустил "Стечкина" врываясь в реальность. Руки заходили ходуном, так что я выронил пистолет. Он грохнулся на пол, больно ударив по мозгам.

— Товарищ капитан! Кудряшов на связи!

Глава 29. Сергей

— Живой, капитан? — поинтересовался Кудряшов.

— Так точно!

— А ты молодец, Котов! Не подвёл!

Меня разрывало между желанием послать Кудряшова на хуй и жгучей потребностью просить у него помощи на коленях. Федорченко вернул меня обратно на войну, не дав повторно дезертировать, только уже навсегда, и теперь мне снова приходилось что-то решать и бояться.

— Сколько у тебя бойцов осталось, капитан?

— Хочешь, чтобы я тебе нашу численность раскрыл? — усмехнулся я.

Разве я мог? Я до сих пор не знал, с кем разговариваю. Может, это всё же северянин? Да если и берлесс? Что от него ждать? Мы что союзники? Побратимы?

— Бросай свои штучки, Котов! Ты хреновый разведчик, прямо тебе говорю. Докладывай, как положено!

— Да кто ты, блять, такой, генерал, чтобы я тебе докладывал? — не удержался я. Меня этот бесполезный пиздёж уже накалял.

— Мы воюем на одной стороне, капитан! Повыёбывался, и будет! У меня девять твоих цыплят, придурок! Я всё про тебя знаю! Я в курсе, что в посёлке остались ваши родственники.

Сука! Я был рад, что кто-то из пацанов всё же выжил. Мне была неизвестна их дальнейшая судьба, как и наша, но эта новость меня взбодрила.

Надежда, что я увижу сестру, всколыхнула мою грудь, растеклась по сердцу. Уже не важно, жива или мертва Олэська, мне необходимо знать, что с ней!

— 15 бойцов у меня. Двое трёхсотых.

— Мало.

— Сколько есть, простите!

— Жди приказа, Котов! Как только мы будем готовы, начинайте зачистку посёлка!

А мы? Мы не готовы! Мы разведчики, а не штурмовики! Какая в задницу зачистка? У северян БМП, танки и более выгодная позиция. А мы просто ребятишки с автоматами.

— Принято!

— Давай, без глупостей, капитан! После боя сдавайтесь! Разговор есть. Повяжите белые повязки на правую руку, чтобы мы вас до кучи не почикали!

— Конец связи!

Прошла ночь и уже половина дня. Я был зол на берлессов. Долго нам ещё ждать? Погибать не хотелось, но и идти было некуда.

В стране была объявлена всеобщая мобилизация. Значит, берлессы у нас надолго и с серьёзными намерениями. Перетерев между собой предложение Кудряшова о сдаче, мы пришли к выводу, что лучше сдаться берлессам. Два дня повоевали, а уже сдаёмся? Именно так всё и было.

Нам был нужен лучший командир, чем я. Все это понимали. В первую очередь, я сам.

Около пятнадцати часов из посёлка послышалась стрельба. Кудряшов с нами до сих пор не связался. Мы ждали приказа, сигнала, знака, но его по-прежнему не было.

Может, берлессы решили без нас разобраться?

— Нам нужно помочь берлессам, товарищ капитан, — обратился ко мне Малой. — Или надо менять позицию прямо сейчас. Северяне прямо на нас попрут.