Позывной "Хоттабыч"

– Что за скачки в расположении, товарищ курсант! – Спустил на курсанта «всех собак» Болдырь. – Тебе заняться нечем? Так я это быстро устрою! Что за внешний вид? Ты в училище красных командиров, или на курсах благородных девиц? Два наряда…

– За что два наряда, товарищ старший наставник? – Ага, слегка проняло засранца.

– Ты зачем старика обижал? – неожиданно, и совсем «не в тему», спросил Болдырь.

– Так он же старикан, какой из него красный командир? – убежденно произнес Варфоломеев. – Ему в Мухосранске на завалинке самое место, а не в нашем училище!

«Чтобы ты понимал в красных командирах, щенок!» – мысленно усмехнулся Болдырь, а вслух произнес:

– Я тоже не в восторге, курсант! И дорого бы дал, чтобы этого старикана в моем взводе не было – он мне все показатели завалит.

– Вы серьезно сейчас, товарищ старший наставник? – Удивленно захлопал глазами Варфоломеев, явно ожидающий основательной выволочки.

– Более чем, товарищ курсант, более чем…

Глава 22

Окончательно разобравшись с «хитиновыми диверсантами», я с удовольствием навалился на слегка подостывшую кашу. Наворачивая её за обе щеки, прикусывая ломтик хлеба с тонкоразмазанным слоем масла, я обратил внимание, что наша соседка по столу – Зоя Абросимова, практически ничего не ест, а только брезгливо ковыряется ложкой в тарелке. Понятно, девочка-то совсем «не пуганная», выращенная, можно сказать, в «тепличных условиях» в отличие от круглой сиротки Надюшки, которая едва ли не быстрее всех нас управлялась с «веслом»[47]!

Вона, как мечет, ажно за ушами пищит! Молодец, Надюшка, по жизни не пропадет!

– Зря ты, внучка, такой доброй пищей перебираешь! – С набитым ртом прочавкал я, обращаясь к Зое. – А ну завтра в бой? И много ты с пустым брюхом навоюешь?

– Да как вы можете сравнивать, дедушка? Обед и война – вещи совсем не совместимые!

– Ух, ты ж, больно категоричная! – фыркнул я, едва не подавившись. – Вот когда посидишь с недельку на одной водичке, а пустое брюхо начнет такие протяжные «концерты» выдавать, тогда и поговорим. Вот, послушай лучше, чего старый расскажет: служил я как-то, ишшо в молодости, на Дальнем Востоке (нет, ну не говорить же им, что на Дальнем Востоке дедушка в принудительном порядке вкалывал на лесоповале)…

– Это в Русско-Японскую, Гасан Хоттабович? – неожиданно уточнил Шапкин.

Вот ведь «деловой», недаром его дед – серьезный командир! И этот малец со временем далеко пойдет!

– Пущай будет в Русско-Японскую – не суть, – легко «согласился» я, надеясь, что никто из «слушателей» не сопоставит дальнейший рассказ с реальными событиями того времени. – Так вот, остались мы по ранней весне в тайге совсем уж без провиянту… От голодухи так ослабели, даже зверя добыть не могли! Не говоря ужо ни о каких «военных маневрах». Холодно, голодно, цинга тута же… Зубы запросто, а не фигурально, на полку положить можно… И одного лишь Еньку Кима – корейчонка из нашего отряда, никакая хворь, сука, ну никак не берет! Прижали мы его, значит, с ребятами основательно: колись, где еду заховал, гад? Деваться-то ему, стал быть, некуда, ну и повел он нас в лес, значит… недалеко совсем – пару сотен метров… Да и ту сотку с трудом ноги поднимали… Подвел он нас к старому сломанному кедру-великану, что гнил в узком овраге уж не один десяток лет. Вот, говорит, тута еда! По-русски-то не слишком кореец балакал, но понять можно было. Где, говорим, еда-то, баклан?

– И где? – Не выдержал явно заинтересовавшийся моей байкой Тимоха.

– Да вот же! – Оторвал этот сучий выкормышь большой кусок коры, а в мягкой подгнившей и трухлявой древесине короеды кишмя кишат! Толстые, жирные, что твои баварские белые колбаски… только живые!

Зоя судорожно «сглотнула», видимо, очень ярко представив эту картинку и пытаясь погасить рвотный рефлекс. Они и понятно – неженка, настоящей жизни-то, во всей её «красе» и нюхала-то! Да и не только она – весь взвод притих и перестал греметь металлической посудой. Неужели история такая завлекательная?

– И что дальше, Гасан Хоттабович? – выдохнул Шапкин, кадык которого тоже «дергался» время вот времени.

Ну этого хлопца-то, моя правда-матка не размажет? Мне еще с ним вечером общественный сортир вычищать!

– Где? – спрашиваем еще раз. Не скажешь, прямо тут и порешим за крысятничество! Тайга большая – никто искать не будет! Спишут на раз, словно и не было тебя! Да вота же! Вота! – Испугался малец, и прямо из древесного крошева одного короеда и выудил. – Его тоже кушать! Его тоже мясо! – И в один момент пополам того короеда и перекусил! Только лапки с коричневой башкой в руке и остались! Его тоже вкусно…

Ротный спазм сложил девчушку пополам и, закрыв рот рукой, Зоя стремглав кинулась к выходу. Проняло, видать, красавицу. Ну, ничо – хорошим уроком будет! На будущее. Не стоит хорошей едой перебирать!

– И как? – осторожно поинтересовался Шапкин.