Позывной "Хоттабыч"

Да, а профессор, оказывается, еще тот выдумщик! Думаю, что после такой наглядной демонстрации любителей перешептывания и передразнивания на его занятиях не будет. Вон, его дружки приятели, дрисьнули по углам от корефули, словно от чумного! Я еще раз бросил взгляд на мычащего в испуге Толоконникова и сам вздрогнул:

– Мама мия!

Да у него и зенки напрочь заросли! Хулигана еще и зрения лишили! Ай да профессор, ай да молодца! Вот это по-нашему! Такую науку век помнить будешь! И захочется забыть – не забудешь!

Ослепленный Толоконников вскочил со своего места и, отчаянно мыча и размахивая руками, кинулся, куда «глаза глядят». А глядят они, правильно, никуда! Запнушись о лавку он с грохотом сдвинув пару парт, рухнул на пол и начал извиваться, словно насажденный на рыболовный крючок червячок. На шум дверь класса распахнулась, и на пороге появился старший наставник Болдырь:

– Вильям Карлович, у вас все в порядке?

– В полном Никифор Фомич! – мило улыбаясь, ответил доцент. – Учебный процесс в самом разгаре!

– А! – понятливо кивнул Болдырь, брезгливо пробежавшись взглядом по извивающемуся на полу Толоконникову. – Тогда не буду мешать! Продолжайте… – И закрыл за собой дверь.

Глава 23

Наконец, Толоконников, основательно поколотившийся о металлические ножки парт, замер без движения, тихо поскуливая, словно побитый пес. А ведь «профессор кислых щей» мог запросто ему и ноздри зарастить, лишив тем самым доступа воздуха! Последствия, надеюсь, вы сами сумеете оценить!

– Вильям Карлович, а как называется ваша Силовая специализация? – не сдержавшись, полюбопытствовал я.

– Да, в общем-то, в нашем Советском классификаторе, такой Дар даже не упоминается и официального названия не имеет, – пожал сухонькими плечами старичок. – Слишком редок. Пожалуй, я единственный на весь Союз специалист подобного направления. Что касаемо научного сообщества: чтобы хоть как-то классифицировать мои умения, принято называть такое проявление силы заумным словом – «тератоморфизм»[51], а область науки, изучающее подобное преобразование Силы – «тератология»[52]. Хотя первоначально данные термины использовались в совершенно других областях знаний, – добавил Шильдкнехт.

– В истории, а особенно в религии Древнего Египта, мы можем проследить упоминания о подобных проявлениях Силы…

– А что вы конкретно имеете ввиду? – Я решил вытащить из старичка максимум информации о таком расчудесном Даре. Я бы от такого точно не отказался бы!

– Ну, как же, – оживился доцент, видимо оседлав своего любимого конька, – вспомните древнеегипетских богов! Если вам, уважаемый, о них что-нибудь известно…

Это он меня на «вшивость», что ли, решил проверить?

– Многого, конечно, я не знаю, но о Ра, Анубисе и Осирисе мельком слыхивал.

– Поразительная осведомленность в исторических вопросах, – каверзно улыбнулся Вильям Карлович. – А вы, простите, по профессии кто?

– Да уж никто, дед Пыхто! Обычный старый хрыч, – увильнул я от прямого ответа. – А так, при штабе, там, писарем отсиживался[53].

– Ну и ладненько, – не стал вдаваться в подробности Вильям Карлович, – общее понятие имеете – уже хорошо! Мы можем лишь догадываться о событиях, происходящих на нашей планете тысячелетия назад… Но тот факт, что те самые пресловутые египетские «боги» являлись, по всей видимости, никем иным, как могучими высокоранговыми Силовиками, уже давно никем не подвергается сомнению. Не буду забираться в глубокие дебри и подробно рассматривать различные культы животных, и особое к ним отношение многообразных мировых этносов. И без того ясно, что почитание этих культов связано с анимизмом[54] и широко распространено у всех народов мира…

Видимо, взглянув на мое враз вытянувшееся и поскучневшее лицо, доцент понял, что «немного» переборщил с научными терминами и поэтому быстро исправился, перейдя на понятный всем присутствующим в классе курсантам «рабочее-крестьянский диалект».

– Что я хотел этим сказать, – продолжил Шильдкнехт, – что наличие в Египетском, либо каком другом божественном пантеоне, антропоморфных[55] существ, являющихся одновременно как бы и животным, и человеком, этакой смесью живых организмов, явно не обошлось без специалиста-Силовика в области Тератоморфизма… Э-э-э, я понятно объясняю, уважаемый… э-э-э… – уточнил он у меня. – К сожалению, не знаю вашего имени-отчества.

– Абдурахманов, Гасан Хоттабович, – оторвав задницу от стула, представился я.

– Абдурахманов-абдурахманов… – Преподаватель склонился над журналом, вновь уткнувшись носом в серую бумагу. – Гасан… Есть такой! Приятно познакомиться, товарищ Абдурахманов. Вы знаете, мне кажется очень странным полное совпадение вашего имени с главным героем романа писателя Лазаря Лагина «Старик Хоттабыч», – поделился со мной своими сомнениями историк.

Ага, как же! Так я тебе все и выложил! Однако то, что Шикльдкнехт оказался знаком с творчеством Лагина, не могло не радовать.