Позывной «Леший»

–  Я готова… правда. Честное слово, – слегка приободрилась та. – Не сомневайтесь, господин офицер. Все что потребуется.

–  Вот и хорошо… Иди домой. Успокой родных… Сама отдохни. А завтра, ближе к полудню, за тобой заедет наш водитель. Оденься поприличнее. Не слишком строго, но и не как на танцы. Господин полковник приехал без референта, вот тебя он и хочет нанять на пару дней. Повторяю, чтоб была полная ясность – господину штандартенфюреру нужен расторопный секретарь-референт. И не более того. Так что спи спокойно, твоей чести ничто не угрожает. Понятно?

–  Да, господин офицер… Нет, господин офицер.

–  О, май Готт! Что не ясно?

–  Я совсем не понравилась господину оберсту? – опустила глаза Адель.

–  Что?.. – со стороны казалось, Митрохин сейчас лопнет. Но капитан сделал глубокий вдох, выпустил воздух сквозь стиснутые зубы и только после этого проворчал. – Проваливай, кэтцхен… Пока мое терпение не закончилось.

–  Как прикажете, господин офицер… Ауфидерзейн… – девушка тихонько рассмеялась, выскользнула из машины и побежала к дому.

–  Ауфидерзейн, майне кляйне… ауфидерзейн… – пробормотал я на автомате строчку популярной песенки из фильма "Диверсант".

М-да… Странные все же существа эти женщины. Хочешь взять – упираются, орут. Не обращаешь внимания – обижаются. Я думал, это только в моем веке так, после всех революций. Сексуальных и не слишком. А, похоже, что и полвека назад все было точно так же. Ее, можно сказать, из ада вытащили. Будь на месте нас с Митрохиным, настоящие фрицы – покувыркалась бы сейчас под четырьмя мужиками, а потом и с прислугой… Радуйся, дура. А девчонку волнует, почему господин полковник, то бишь, я не оценил ее прелести. Идиотизм…

–  Домой… – велел шоферу Митрохин, а сам прислонился ко мне. – Может, объяснишь, зачем тебе понадобилось это чудо в юбках? Спасти девчонку из лап гестапо, благородно и в общем-то понятно. Но завтра она нам на кой?

–  Завтра только чтобы привыкала быть рядом. Заодно, посмотрю, как держится и выглядит при дневном свете. Сам знаешь, что ночью все кошки серые, а девки красивые. Особенно подшофе.

–  Чудишь, "Леший"…

–  Не… Есть один важный нюанс. Потерпи чуток, будь другом. Мне все равно придется на те же самые вопросы еще и англичанину отвечать. Так давай, я уже сразу всем растолкую. А потом, мы все вместе помозгуем, что да как. Добро?

–  Ты командир, тебе видней.

–  Чур, без обид, Василий Семенович? – я протянул руку для пожатия. – Дай пять… Честное слово, башка от их поганого шнапса трещит. Еле-еле мозги в кучу собираю. Вот доберемся до кровати, вздремнем минуток триста, тогда и поговорим… Договорились?

–  Заметано… – кивнул капитан и ответил на рукопожатие. – Но, только потом уж заднюю не включай. Изложишь, все как есть. Без обид, товарищ военспец, но хватит в темную играть. А если, не дай Бог, конечно, с тобой случится что-то? Мне тоже прикажешь пулю в лоб пустить? Или возвращаться и доложить, что задание Родины провалено, потому что капитан Митрохин не знал, зачем его забросили во вражеский тыл?

–  Тише… тише… – пришлось шикнуть на разошедшегося товарища. – Водителю наши разговоры совсем не обязательно слышать. Хоть он и на Флеминга работает, но береженого и Бог бережет. Кстати, ты понял, что фрау Гершель выдала нам документы по собственной инициативе! Англичанин об этом ничего не знает.

–  Серьезно?

–  Нет, блин, прикалываюсь…

–  Интересно девки пляшут. Если окажется, что она французская или американская шпионка, я в этой жизни уже ничему не удивлюсь.

–  Не будем торопиться с выводами… Мало ли… Может, дама, в силу происхождения, терпеть не может гестаповцев. А документы… Думаю, в доме генерала разные бумажки валяются.

–  С подписью и печатью Гиммлера?

–  М-да… Тут ты прав… Но, уверен, всему найдется объяснение. В любом случае, она нас сильно выручила. Иначе, пришлось бы капитана грохнуть. А такая акция, перед самым мероприятием, сильно усложнила бы нам дальнейшую жизнь.

–  Это да… – озабочено потер подбородок Митрохин. – Адольф сказал, завтра сводная рота ваффен-СС прибудет. Замок тройным кольцом постов оцепят. Мышь не проскочит. Так это плановое усиление. А после убийства начальника районного гестапо, сюда бы не роту, а батальон пригнали.

–  Или изменили место пуска…

–  Тьфу-тьфу-тьфу… – постучал по лбу Митрохин. – Не… Пусть живет, сволочь. Но, если случится хоть малейшая возможность, перед уходом, я обязательно его убью.

–  Не возражаю…

* * *

Поспать, конечно же, не удалось. Вернее, не сразу. Во-первых, – наши товарищи были обнаружены глухонемым сыном экономки, и те, на всякий случай, решили взять Витолда в плен.

–  А чего оставалось? – винился старшина, повернувшись плечами к связанному. Чтобы тот не видел его губ и не понял, что мы не немцы. – Ору "Хальт!", дергаю затвором, а он прет прямо на нас, как оглашенный. Вот и пришлось принять. Сперва смирно лежал, а потом мычать начал. Ну, я и рот ему законопатил. Чтобы лежал тихо и не пылил. Это его, что ли фрицы ловили?