Позывной «Леший»

Издав полувздох-полувсхлип девушка свалилась на пол. Еле-еле успел подхватить, чтобы головой не ударилась.

–  Ранена? – направил на нее свет Митрохин.

–  Крови не видно… – я распустил поясок и расстегнул несколько пуговок на воротнике. – Скорее всего клаустрофобия. Воды дай…

–  У нее в фляге…

Я взял флягу, открутил колпачок, нюхнул…

–  Не понял?

–  А где я должен был воды набрать? Но это сухое… Даже полезнее…

Выбирать не приходилось. Приложил шейку к губам девушки и тоненькой струйкой стал лить вино ей в рот. Сперва Адель не реагировала, потом сглотнула, закашлялась и очнулась…

–  Живая? Вот и славно. На-ка, сама попей…

–  Я не…

–  После расскажешь, время будет. Сперва приди в себя, – подошел к нам Митрохин. Поставил рядом ранец. – Садись…

–  Спасибо…

–  Господин барон… – капитан направил фонарик на фон Брауна. – А вы чего застыли, как столб? Или у вас тоже приступ?

–  Приступ? – повторил тот. – Нет… Я не боюсь закрытых помещений. Но по-прежнему пребываю в некотором недоумении. И жду, когда кто-то захочет ответить на мои вопросы.

–  В любом случае в ногах правды нет… – Митрохин помог немцу снять ранец и жестом предложил садиться. – Спрашивайте?

–  Данке… – фон Браун сел на ранец, посмотрел на капитана и подвинулся. – Двоих выдержит?

–  Не проверишь – не узнаешь, – философски ответил Митрохин и примостился на свободной части. Ранец заскрипел, но не развалился. – Пока держит…

Увидев это, Адель последовала примеру барона, освобождая место для меня. Я не стал отказываться. Тем более, что мне по прежнему приходилось поддерживать девушку, а сидя рядом и приобняв за плечи это делать намного удобнее. Но, сперва надо было все же с завалом разобраться.

Я взял фонарик у Адель и подошел ближе. Судя по внешнему виду почвы, здесь перекрытие рухнуло гораздо раньше. Земля успела слежаться. Поковырял завал носком сапога, мягко.

–  М-да… Знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Почва рыхлая, но без лопат даже пытаться не имеет смысла. Проще выждать пару суток, пока снаружи все угомониться, и выйти тем же путем, которым вошли.

–  Не торопись с выводами, "Леший", – абсолютно спокойно ответил Митрохин. – Я не первый год воюю вместе с Гаркушей. И точно знаю, старшина никогда не будет сидеть и ждать сложа руки. Зуб даю, он уже обследовал выход, обнаружил завал, и парни во всю роют проход. А общее состояние туннеля позволяет надеяться, что обрушение свода локальное.

–  Зачем бежать, если можно идти? Зачем идти, если можно посидеть?

–  Разумно… – согласился Митрохин. – А чтобы не терять зря время, предлагаю подкрепиться. Чем господин Папке послал. Господин барон… На минуточку.

Ловко и быстро, сказывался фронтовой опыт, капитан накрыл весьма приличную "поляну". Вилок и ножей не имелось, вместо тарелок использовался хлеб, освещали трапезу не хрустальные люстры, а два карманных фонарика и одна "летучая мышь", а в остальном мы получили возможность попробовать самое вкусное из тех блюд, которые так и не попали на банкет. Хозяйственный Митрохин прихватил увесистый кусок запеченного мяса, половинку сырной головы, кусок ветчины, круг сырокопченой колбасы и даже какой-то невероятно вкусно пахнущий паштет. Все это он шинковал крупными ломтями и раскладывал по нарезанным кускам хлеба.

Потом, из того портфеля, что я тащил, на свет появилась пузатая бутылка французского коньяка.

–  Посуды, увы нет. Но, как говорится, кто знает беду, тот колбасу без хлеба ест и маслом намазывает. Битте… – Митрохин протянул бутылку Адель.

Девушка не стала кокетничать, отхлебнула прямо из горлышка.

–  Данке…

–  Не за что… Уплочено… – пробормотал тот.

Я думал фон Браун, как и полагается аристократу, откажется. Но ошибся. Барон так приложился, что пришлось отбирать.

–  Ну, за победу! – провозгласил тост капитан и сделал солидный глоток.

–  За победу… – я принял бутылку и тоже отпил. Ммм… Хороший коньяк. Совсем не то пойло, которым у нас торгуют на каждом шагу, а разливают в соседних домах.

Некоторое время молча работали челюстями. На отсутствие аппетита никто не жаловался.

–  Альзо… О диверсии и о гестапо я уже все понял, – первым затеял разговор фон Браун, после того, как бутылку еще раз пустили по кругу. – И о том, что оставаться в Германии нельзя – тоже. Но, я все еще не понимаю, кто вы такие, и куда именно предлагаете мне отправиться. В Англию?

–  А вы действительно хотели бы там оказаться? – поинтересовался я. – Не напомните сколько ваших изделий долетело до Лондона? Ну, если забыли, уверен – англичане ведут более жесткий учет. Готовы уплатить по счетам?

–  Я не запускаю ракеты. Я только инженер… изобретатель… – отвел взгляд немец. – Спрашивать надо с тех, кто отдает приказы.

–  Спросят, не беспокойтесь… – пообещал Митрохин. – Дайте срок. С каждого спросят. И каждый ответит.

–  Вы о Страшном Суде?

–  Нет, – проворчал Митрохин. – Таких полномочий мне Господь не давал. Я говорю от имени родных и близких тех, кого фашисты убили.