Позывной «Леший»

–  Я не наци! – воскликнул фон Браун. – И никогда не разделял взглядов Гитлера. Но, кого интересует мое мнение? Я хотел заниматься наукой и строить ракеты. Почему вы мне не верите?

–  Ну, хотя бы потому, что всего лишь полчаса тому очередное ваше изделие, чуть не полетело в Америку. И хоть вы передали право запуска другому, за подготовкой к старту следили лично.

–  Следил… Конечно следил… Вы сами недавно упоминали методы гестапо… Знаете, скольких помощников я потерял за эти годы? Каждый неудачный старт сопровождался тем, что из лаборатории исчезали люди. Мои знакомые, друзья, товарищи…

–  Ну, вас-то они не трогали. А вот эта юная девушка лично побывала в их подвале. Хотите, послушать, что с ней сделали? Или с ее подругой?

Фон Браун бросил быстрый взгляд на Адель и помотал головой.

–  Нет… Я знаю их методы. Но, если вы считаете, что мне было легче… Уверяю, это не так. Я потому проверял по сто раз каждую мелочь, чтобы запуски проходили удачно, что знал – авария вызовет очередную волну арестов.

Немец немного помолчал, мы тоже не наседали. Только Митрохин поднялся и потушил "летучую мышь".

–  Альзо… Вы так и не ответили на мой вопрос, – напомнил барон. – Если вы не из Англии, то откуда? Америка?

–  Опять не угадали, – хмыкнул я. – Более того, открою вам один секрет. То, что ракета взорвалась на старте, как раз заслуга американцев. И вы, если не забыли, в этот момент должны были находиться на балконе.

–  Не англичане и не американцы… – подытожил немец и продолжил неуверенно. – Но тогда… тогда получается… получается, что вы…

–  … из Советского Союза, – закончил вместо барона Митрохин. – Совершенно верно. А чему вы так удивляетесь?

–  Это невозможно! Мы же… Вы хотите меня убить?

–  Полноте, барон… – я чуть повысил голос. – Вы же аналитик. Напрягите разум. Где логика? К чему такие сложности? Вы же были обречены. Не забыли, что случилось с теми, кто остался на балконе? Так зачем же нам было вас спасать?

–  Но мы же враги…

–  С этим не поспоришь, – согласился я. – Но, во-первых, – сами сказали, что не нацист. Во-вторых, – в отличие от англичан, ФАУ к нам еще не прилетали, так что ваш личный счет в Советском Союзе не открыт. Ну, и в-третьих, – разве вам самому не хотелось бы продолжить работу над созданием ракет на Родине Циолковского? Поверьте, в нашей стране сумеют оценить ваше желание созидать. И если сами не станете этому препятствовать, то как знать, возможно, именно в стране Рабочих и Крестьян осуществится ваша мечта о полете в Космос.

Фон Браун промолчал. Эта новость оказалась для него более ошеломляющей, чем даже неудачный запуск.

И в наступившей тишине мы все явно услышали шорох осыпающейся земли, доносящийся со стороны завала. А еще – очень приглушенное толщью почвы, но такое родное словосочетание, которое во всем мире ни с каким иным не спутать…

* * *

–  Вот и помощь подоспела… – Митрохин достал из пачки последнюю сигарету. – Можно и закурить…

В голосе капитана звучала напускная бравада, но судя по тому, как долго он прикуривал, Василий Семенович не до конца был уверен, что старшина проявит сообразительность и нас откопают.

–  Так вы русские?

Адель спросила так тихо и глядя в сторону, что я даже не сразу сообразил, кто говорит и к кому обращается. Спасение немецких девушек не входило в мои обязанности и зону ответственности, но и отмахнутся от нее не позволяли моральные принципы.

–  А это так важно?

Девушка промолчала. Или не знала что ответить, или не хотела обидеть.

–  Ты не пленная… Как проход откроют, можешь уйти.

–  Куда? – голос по-прежнему был тих и печален. – Обратно в гестапо? Господин гауптштурмфюрер будет очень рад меня увидеть снова. Вот только вряд ли я эту встречу переживу.

Угу… Ну, если судить по сложности построения предложений, она не в шоке. Просто, растерялась.

–  Согласен… Но это и не нужно. Я же обещал, что не оставлю тебя. Помнишь?

–  Да… Но, тогда я думала, что вы немцы… Которые против Гитлера. Или хотя бы англичане.

–  Понятно… Доктор Геббельс не зря ест свой хлеб. Но, как видишь – у большевиков не растут рога. Хвоста и копыт, тоже нет… И мыло из грудных детей и невинных девиц мы тоже не варим.

Реплику о мыле Адель пропустила мимо ушей, зато вспомнила о том, что лично имела возможность убедится в отсутствии у меня хвоста и копыт. Это ее несколько взбодрило.

–  Иоганн, вы действительно мне поможете?

Вместо ответа я встал и подошел к фон Брауну.

–  Господин барон, я хотел бы поговорить с вами не как ученым и немцем, а как с аристократом и мужчиной.

–  Слушаю? – поднял тот голову.

–  Речь пойдет об этой милой девушке… Она, как и вы – немка. А еще, как я уже говорил, Адель чудом удалось спастись из застенков тайной полиции. И оставаться в Германии ей нельзя. Второй раз она оттуда не выйдет. Сперва долгие и мучительные пытки, ломающие душу и тело. А потом – казнь или концлагерь. Гуманнее пустить ее пулю в затылок прямо сейчас…

Адель вздрогнула. Немец, как раз глядевший на девушку, это заметил и протестующе поднял руку.

–  Погодите. А с собой вы ее забрать не можете?