Позывной «Зенит»

— Как тебя угораздило? — Гудрун, только что застрелившую человека, трясло от переживаний. Ей хотелось орать. Что она и сделала, набросившись на журналистку: — Ты просто корова! Неповоротливая капиталистическая корова!

Первым делом, когда Гудрун залезла в салон, она бросила на пол обрез. От этого ей стало легче. Теперь, прокричавшись, она немного успокоилась, хотя ее продолжала бить крупная нервная дрожь.

Бодер повернулся назад и забрал у Адольфа пистолет. Теперь с этой счастливой для него «береттой» он не расстанется никогда.

Не сильно петляя, Батый несколько раз проверился и, не обнаружив слежки, домчал пассажиров до конспиративной квартиры, где их ждал Малер.

Глава 13

Дерзкий побег из-под стражи, да еще со стрельбой, взбудоражил весь Западный Берлин. Это была сильнейшая пощечина полиции со стороны «банды Бодера — Майнер». Именно так журналисты обозвали нападавших, и это прозвище накрепко прилипло к этой группе. Непонятно, что больше, злоба или зависть, двигало бывшими коллегами по перу, но на Ульрику журналисты накинулись с особым остервенением. К утру следующего дня весь город был оклеен листовками с портретами Андреаса и Ульрики. За сведения об их нахождении было обещано тридцать тысяч марок. Но уже к обеду большую часть листков разобрали на сувениры. Теперь их вешали на стены рядом с портретом президента и канцлера. Популярность новых героев страны была огромной. Именно этот день стали считать днем рождения «Группы Красной Армии».

Бургомистр и начальник полиции Берлина метали громы и молнии, они требовали от подчиненных найти террористов и арестовать их. Однако большая часть подчиненных здраво размышляли, что эта компания вооружена и однозначно будет отчаянно сопротивляться. Кроме того, не имея поддержки среди населения, полицейские могут получить тяжелым булыжником по голове. Поэтому особой ретивости они не проявляли.

Передав налетчиков в руки Хуберта, Юрген отправился в Коммуну. Он не боялся, что там может быть полицейская засада. У этого дома была такая репутация, что ни один полицейский туда не сунется. Уж больно ретивый был норов у тамошних жильцов.

На входе его перехватил Макс:

— Север срочно отъехал, будет через два дня. На это время тебе приказано затаиться. Я нашел вполне приличную нору. Поехали.

Вопросы накопились серьезные, сложные, накоротке их не обсудишь. Поэтому резидент назначил встречу с ребятами на конспиративной квартире. О ней не знали даже в резидентуре КГБ в Западной Германии.

По степени важности первым доложил о налете на социологический центр Батый. Если своего товарища Зенит слушал как зачарованный, то Север, наоборот, выглядел хмуро.

— Насколько ты засветился в этом деле? — Первое, что хотел знать руководитель группы, это, конечно, вопрос безопасности.

— Реально о моем участии в этом деле знают только те, кто там был, то есть пятеро. Больше никто.

— Чем сейчас заняты беглецы? — Ответ «больше никто» не убедил профессионала.

— Ты не поверишь, Север, вместо того чтобы залечь «на дно», они мотаются по вечеринкам и ночным барам. — Было непонятно, Юрген больше удивлен или возмущен. — Только в первый день Бодер отлеживался.

— С Гудрун? — успел вставить едкую реплику Максимилиан.

— Конечно. Но потом эти безбашенные отправились проветриться. Их встречают как героев. Выпивка за счет заведения. За ночь они бывают в трех-четырех местах. У меня сложилось впечатление, что за ними гоняется не полиция, а хозяева дискотек и баров, чтобы затащить к себе. Это какие-то гастроли рок-звезд. У них берут автографы прямо на листовках об их розыске. Их почитатели даже делают денежные взносы, якобы на революцию, но Андреас почти все спускает на стильные шмотки. Причем некоторые публично отдает своим преданным фанатам. Теперь они ходят в куртке или рубахе «от самого Бодера», создавая его своеобразный культ.

— Хороший рекламный ход, — оценил Фокс. — Салют это называет «вирусный маркетинг». У нас это называется «сарафанное радио», событие, вызывающее резонанс, скандал в обществе, должно «цеплять» аудиторию. Соответственно, люди спешат рассказать об этом друзьям, а те — своим друзьям и так далее. Американский подход.

— Кто такой Салют? — поинтересовался Юрген.

Тут Макс сообразил, что об операции по внедрению Хелены знает только он и Север. Ограниченность распространения информации только среди прямых участников — это правило конспирации, которое он только что нарушил.

— Это мой приятель с философского факультета, — расплывчато объяснил виновник под укоризненным взглядом резидента и постарался сменить тему: — И что теперь будет дальше? В конце концов, полиция их прихватит.

— Они собираются продолжать свою деятельность или теперь будут купаться в лучах кратковременной славы? — уточнял Матвей Степанович. — Потому что в таком случае мы ошиблись и приняли мираж за реальность. Позеров за террористов.

— Вы сами говорили, чтобы я не провоцировал, — продолжил Батый. — Поэтому пока не уточнял, но скоро на эту тему у них будет серьезный разговор с Малером.

— Обоснуй. — Опытный нелегал сразу заинтересовался этим предположением.