ПП. Благие намерения (СИ)

— В Ужгороде, — я потыкала застывшего, как памятник Ленину, парня пальцем, — Пару часов назад передавали.

— Он, конечно, та еще статья УК, — мисс Плам была абсолютно спокойна, — но нас трое. С половиной.

Ерш вдруг не на шутку взъерепенился.

— Вы что, с ума посходили?! — указующий перст пал на меня, — Ее-то туда зачем тащить?! Она — человек! Еще и бестолковый!

— Уткнись, блохастый! — обиделась я, — Ты чего взъелся?

— Человекам слово не давали, — оборотень повернулся к опешившим тетушкам, — Это не увеселительная прогулка в парке аттракционов, Дикое Горолесье рядом!

— Тебя что-то не устраивает? — голос мисс По был тихим и угрожающим, как шелест змеиной чешуи по камням. Наученный горьким опытом парень сбавил обороты.

— Чего я, собственно, переживаю? Если ее ненароком сожрут — я не виноват!

— Вот и проследишь, чтобы не сожрали, — обрадовала его Матильда.

— Зашибись, — того передернуло, — Делать мне нечего — быть нянькой для малолетней изжоги!

— Ворота захлопни, пень старый! — вызверилась я, горя желанием вцепиться ногтями в нос противного придурка, — Кто еще с кем нянчится, принцесса истеричная!

— А ну, прекратили!!! — громыхнула мисс Плам, подкрепив посыл маленьким смерчем, и мы единогласно решили отныне отмалчиваться в тряпочку, — Даянира едет с нами, и это не обсуждается! Есть возражения — снаружи каштан, в нем дупло, можешь высказать их туда!

На том и порешили. Мы с Ершем дулись друг на друга все время, пока тетушки обговаривали детали поездки, а после быстрого ужина нас отослали досыпать. Интровертность интровертностью, а оборотень стоял на ногах с уверенностью ребенка, делающего первые шаги, и был бледнее японской гейши. Я хранила обиженное молчание, помогая парню поудобнее устроиться в кровати, и думала, что поездка обещает быть не такой уж увлекательной с этим геморройным шовинистом под боком. Ерш поерзал под одеялом и уставился на меня, как язвенник на лимон.

— Чего? — ощетинилась я и поспешила спрятаться за ширмой.

— Ты ведь понимаешь, что я за тебя боюсь?

Опаньки! Вот это номер!

— Нет, — чисто из чувства противоречия заявила я, — Думаю, ты считаешь меня балластом и хочешь сбросить с телеги.

— Я неправ? Битой ты машешь неплохо — что настораживает — но там от тебя не будет никакого толку, только зря шею подставишь. По-хорошему прошу, останься дома и не вешай свой труп на мою совесть!

— Не на что вешать! — фыркнула я, надевая ночную рубашку, — Слушай, смирись! Мне с тетушками там безопаснее, чем здесь, но без них. И роль у меня своя.

Оборотень прищурился.

— Слушай, а кто ты вообще такая? Артефакты, зелья, Броня — и не ври, что Медная, наши зубы Золотую прокусывают с легкостью…

Я мысленно присвистнула и демонстративно плюхнулась в кровать рядом с Ершем.

— Баста! Все завтра! Глазки закрыл и баиньки!

— Да как я усну, когда со мной в постели непонятно кто?! Ты, может, преступница беглая, а я больной!

— Больной, — охотно согласилась я, — Хромой на все извилины.

Я выключила свет, оборотень повертелся с боку на бок и виновато признался:

— У меня шов разошелся. На спине.

Пришлось, матерясь, выплюхиваться из-под теплого одеяла и заниматься противным делом шитья по живому. Черт бы побрал этого упрямца!

* * *

Следующие несколько дней прошли в суетливой подготовке к путешествию. Если кто-то думает, что зельеварение — это легко, всего лишь сочетание ППП (порезал-покидал-поварил) и злодейского хохота над блюдом копченых лягушек… лучше вешатесь сразу, ибо с такими заблуждениями жить невозможно. Похихикай тут, когда одна лишняя крупица может пустить Жар-коту под хвост результат многих часов работы! А еще нужно держать в уме, что с чем сочетается (а главное, не сочетается), дабы дело пакостных рук твоих не превратило несчастного потребителя в твою главную антирекламу. Всякое бывает, вот что я хочу сказать.

Из-за временной недееспособности Ерша, которого под страхом перманентного паралича отправили в кровать еще на два дня, все расчеты пришлось проводить мне. Под конец первого дня у меня чесались глаза и дергалась бровь, но противные коэффициенты сошлись и стабилизирующий элемент был найден — перцовка! Даже успела сделать несколько заготовок прежде, чем без сил свалиться в постель. Кстати, спать мы с Ершем продолжали вместе — хоть скорость заживления и посрамляла собачью, периодически его температура поднималась так, что он начинал бредить. На третий день оборотень попытался самостоятельно снять швы, за что получил по голове и очумелым ручкам. Кто тут почетный хирург? Я! Вот и пришлось вооружаться ножницами, а в процессе отвечать на вопросы любознательного — и явно залежавшегося — парня.

— Ты таким часто занимаешься? — подозрительно спросил Ерш, наблюдая, как я вытаскиваю обрывки нитей из его кожи. От уродливых ран остались лишь широкие ярко-розовые полосы, горячие и очень гладкие на ощупь.

— Первый раз, — призналась я, не поднимая головы, — Раньше только животных перевязывала, но ничего серьезного.