Прачечная, стирающая печали

Сидя за столом, Тэчжу проверил телефон. Вчера вечером он спал без задних ног и пропустил три звонка от Сучхана. Он хотел было нажать кнопку вызова, но потом проверил время и поспешно отложил телефон: в это время Сучхан должен быть на уроке. Тэчжу жалел о том, что не смог поговорить с сыном, однако он утешал себя мыслью о том, что жертвует собой ради блага своего ребенка, и заставил себя съесть большую ложку риса. Сегодня после работы он снова собирался заняться доставкой. Отец тоже приступил к завтраку и зачерпнул ложкой горячий суп.

– Он приедет на летние каникулы?

– Да.

– Нехорошо так долго находиться вдали от супруги, да и от ребенка. Жить, как пустая оболочка семьи, зачем это все…

Снова началось. Тэчжу сосредоточенно принялся за еду. Когда в тарелке показалось дно, он поднял ее и выпил оставшийся суп.

– Ты правда хочешь, чтобы Сучхан пошел в американский университет? Он ведь может получить хорошее образование и в Корее…

– Что бы я ни делал, тебе все не нравится! Ты правда хочешь начать день с того, чтобы придраться к сыну, который собирается на работу? Я не ребенок, и мы сами разберемся, что будет лучше для Сучхана! Я не прошу тебя о деньгах. Я сам справляюсь! Хватит уже ворчать!

Тэчжу с громким стуком поставил тарелку на стол, поднялся, взял висевшую на стуле куртку и вышел за дверь.

– Ох уж этот мальчишка…

Принимая пациентов, Тэчжу чувствовал боль во всем теле. Мышечная боль, вероятно, из-за напряжения во время первой поездки на самокате была невыносимой. Шею и плечи сводило судорогой, и ему было трудно даже поднять руки. Тем не менее ему предстояло провести операцию. Он и так впал в немилость из-за подработки и не мог позволить себе нарушить график. Тэчжу чувствовал, что как дома, так и в больнице за каждым его шагом пристально следят.

Сидя в одиночестве в столовой, он торопливо пообедал – точнее, заглотил еду, будто волк: он почти не пользовался палочками и в основном орудовал ложкой, быстро зачерпывая еду и запихивая ее в рот. В какой-то момент интерн, отличавшийся своим тщательно выглаженным халатом, поставил ему на стол стакан с водой.

– Приятного аппетита, профессор.

Большинство интернов отличались бледностью, однако этот был особенно светлокожим. Возможно, изнурительная жизнь интерна вытравила весь цвет с его лица. В больнице трудно найти человека, который не был бы бледным. Некоторым старшим врачам удавалось подзагореть во время игры в гольф, но в основном это происходило весной и осенью. Обычно те, кто оставался заперт в этой белой башне, редко видели солнечный свет. Тэчжу не был исключением. После поступления на медицинский у него никогда не было здорового цвета лица.

– Спасибо. Напомни, как тебя зовут?

– Чан Ёнсон!

– Ёнсон, верно. Продолжай в том же духе, Ёнсон.

– Да, профессор. Хорошего дня!

Ёнсон почтительно попрощался и ушел. Тэчжу почувствовал зависть, глядя ему вслед. Прилежность и энергичность этого интерна заслуживали восхищения. Погруженный в свои мысли, Тэчжу смотрел на него, пока он не скрылся за дверью.

* * *

Готовясь к подработке, Тэчжу помнил, что ему нужно одеться потеплее, – вчерашний день послужил ему хорошим уроком. Оглядевшись по сторонам, он незаметно проскользнул из больничного коридора в туалет и достал из сумки термобелье. Переодеваться в тесной кабинке туалета оказалось довольно неудобно. Он поднял ногу, чтобы сунуть в штанину, но не смог удержать равновесие и упал, ударившись ягодицами об унитаз. К счастью, сиденье унитаза было опущено, что избавило Тэчжу от еще более неловкой ситуации.

Наконец он надел термобелье, а поверх – терможилет, спортивный костюм на флисовой подкладке и, наконец, стеганую куртку. Теперь Тэчжу чувствовал себя генералом, который шел в бой и не мог допустить, чтобы под броню проникли холод и ветер. Он подошел к раковине и вымыл руки. Из-за громоздкой одежды двигаться было неудобно. Отражение в зеркале представляло комическое зрелище, далекое от образа достойного врача. Он стряхнул воду с рук на зеркало и вышел из туалета.

Приехав домой в Ённамдон, Тэчжу пересел на скутер, который припарковал позади своего порше. Он осторожно огляделся, опасаясь встретиться с отцом, и, как назло, именно в эту секунду голубые ворота распахнулись.

– Тебе, наверное, холодно, да? Надо купить тебе одежду потолще, – ласково сказал отец, обращаясь к Чиндолю, одетому в темно-коричневую куртку – совсем как Тэчжу. В руках отец держал пластиковый пакет с пуховым одеялом из родительской спальни.

Спрятавшись за своей машиной, Тэчжу смотрел, как отец уходит. Сегодня его спина выглядела как никогда внушительно и непримиримо.

Вскоре Тэчжу поступил заказ. И снова – курочка. Возможно, ему следовало бы открыть ресторан с корейской курочкой. Если бы он приложил столько же усилий и самоотверженности к изобретению рецепта курочки в соевом соусе, сколько при поступлении на медицинский, то, возможно, сейчас был бы в тысячу раз богаче.