Прачечная, стирающая печали

По мере приближения вечера телефон Тэчжу непрерывно вибрировал от уведомлений. Ему нужно было срочно принять следующий заказ, но он не мог заставить себя приступить к очередной доставке. Казалось, что-то пронзило ему сердце. Никогда прежде он не испытывал такого стыда. Затем пришел страх. А вдруг по университету распространятся слухи о том, что профессор после работы подрабатывает курьером? Будет ли это считаться еще одним нарушением профессиональной этики? Что, если ему грозит отстранение, а не просто сокращение зарплаты? Несмотря на вопросы, ход его размышлений закончился восклицательным знаком по имени Сучхан.

Тэчжу взял себя в руки, достал телефон и принял следующий заказ – вареную свиную рульку чокпаль. «Надо продолжать, надо заработать деньги и обеспечить Сучхана». Он отправился в заведение, на протяжении трех поколений славящееся своим качеством, и взял большую свиную рульку, идеально упакованную в одноразовый контейнер. На мгновение в голове промелькнуло ошарашенное лицо интерна Чан Ёнсона, но Тэчжу отмахнулся от него. «Я должен думать о Сучхане. Я же глава семьи».

Он завел скутер. Ожидая поворот налево на круговом перекрестке Синчхон в сторону главных ворот университета Хондэ, он увидел сияющую рождественскую елку, которая стояла перед церковью. В следующую секунду шлем запотел изнутри. Тэчжу попытался вытереть его ладонью, но конденсат не исчезал. На елке горели желтые гирлянды, вершину украшала сверкающая звезда, а перед ней, позируя для селфи, стояли Мира, Учхоль и Нахи. Тэчжу понял, почему запотел шлем.

По его лицу текли слезы.

Красный свет на светофоре сменился на зеленый, и сзади просигналил автомобиль. Запотевший шлем ухудшал обзор, поэтому Тэчжу вытер слезы и тронулся с места. На повороте налево его хватка ослабла, скутер занесло, и он завалился на бок. Свиная рулька вылетела из коробки. Тэчжу торопливо встал, чтобы собрать рульку, смешавшуюся с лапшой, креветочным соусом и соевой пастой, но левая рука не слушалась. Как бы он ни старался, пальцы не сгибались. Холодный пот побежал по спине. Плохой знак. Уж он-то врач, он знает. Тэчжу попытался поднять скутер, но силы не хватало. Сознание помутилось, как будто его сильно ударили по голове. Он схватил телефон и набрал 119.

– Я нахожусь на круговом перекрестке Сичон в сторону университета Хондэ и попал в аварию. Моя левая рука не двигается… Пожалуйста, поторопитесь…

Прибывшие на место парамедики спросили, куда его отвезти – в учебную клинику Северанс или в ближайшую больницу. Тэчжу без колебаний выбрал второй вариант. В таком смехотворном виде, да еще и покрытый соусом, он ни за что бы не отправился в больницу, где работает.

В больнице, следуя инструкциям рентгенолога, Тэчжу положил левую руку на рентгеновскую пластину и подвигал ею. К счастью, уставший на вид врач установил, что у него не перелом, а микротрещина. Связки также повреждены, поэтому Тэчжу придется до полутора месяцев носить гипс, после чего его ждет очередной осмотр. «Проклятье! Полтора месяца! Значит, все это время я не смогу войти в операционную… Что я скажу в больнице?» Беспокойство сковало его шею сильнее, чем боль в запястье.

Тэчжу покинул отделение неотложной помощи с гипсом на руке. Арендованный скутер остался на месте аварии. Следовало поторопиться. Если его украдут, ситуация ухудшится. «Эх… Я не могу на нем поехать. И о помощи попросить мне некого. Если оставить его здесь, его наверняка отбуксируют, и мне грозит штраф… Черт!» Тэчжу попытался вытащить скутер, но тот не сдвинулся с места. В эту минуту он остро ощутил, как тяжело обходиться без близких друзей, которых можно было бы позвать на помощь. Он не мог показаться в таком уязвимом состоянии перед приятелями и коллегами. «Наверное, настоящий друг – это тот, перед кем можно предстать в самом жалком виде», – подумал он. Несмотря на все его усилия сдвинуть с места неподвижный скутер, в одиночку это было бесполезно. Единственным человеком, который приходил сейчас на ум, был вечно одетый в рабочую форму Учхоль, с которым они иногда сталкивались во дворе. Тэчжу знал только его имя, но не фамилию. Он колебался, глядя на номер Миры, который сохранил в тот день, когда отец потерял сознание. Его вздохи, смешавшись с холодным воздухом, походили на сигаретный дым.