Прайд Саблезуба

— Давай показывай остальных! — потребовал Кижуч. — Кто там у тебя за вигвамом прячется?

— Питекантропы, — сообщил Семен. — Их зовут Эрек и Мери.

— Какие еще «тропы»?! Пангиры, небось, обыкновенные!

— Наверное, — согласился Семен и пошел выпихивать волосатую парочку пред светлые очи начальства.

— Ах, какая женщина! — присвистнул маленький щуплый Медведь. — Мне б такую!

— Да что там женщина! — одернул его Кижуч. — Ты на этого посмотри! Точнее, на это! А я-то, старый дурак, думал, что у меня большой… Гордился, можно сказать…

— Да-а, — согласился собеседник, — просто стыдно за людей становится! А представляешь — в боевом положении? Это ж страшное дело! Это ж вместо палицы использовать можно!

— Нет, Семхон, если ты хочешь оставить его в племени, то ему нужна набедренная повязка — чтоб мужиков не смущать.

— Сделаем, — пообещал Семен.

— Тогда давай последнего, — потребовал Кижуч. — Что еще у тебя интересного?

— Не «что», а «кто», — поправил Семен и приказал: — Хью, вылезай!

Входной клапан вигвама отодвинулся, юный неандерталец выбрался наружу и встал во весь свой невеликий рост. Семен волновался — эту сцену они репетировали многократно.

— Хьюгг, — констатировал очевидное Кижуч.

— Причем плохой хьюгг, — уточнил Медведь. — Потому что живой.

— А-а, я понял! Это Семхон придумал новый способ хранения скальпов — в живом виде! Он же их снимать не умеет!

— Неважный способ: снять и над костром подкоптить, по-моему, гораздо удобнее.

— Ну, ты же знаешь Семхона…

— Да не способ это! — заторопился Семен. — Понимаете, решил я Ветке скальп подарить — чтобы, значит, она его сама сняла…

— Это круто, — признал Медведь. — До такого еще никто не додумывался!

— Ну вот, значит, ради такого дела подкараулил я стадо хьюггов — четыре руки голов. Быстренько всех перебил, а одного, который поменьше, принес женщине в подарок. Только он какой-то ненастоящий оказался.

— Чем же он ненастоящий? Молодой еще, мелкий, а так — вполне нормальный хьюгг.

— Сейчас узнаете, — пообещал Семен и кивнул Хью: — Давай.

Тот поднатужился и с запинкой выдал:

— Семхон, Ветка — люди. Я — не хьюгги, я — люди тоже. Хью зовут меня.

Старейшины сидели у костра на корточках. Как только они осознали услышанное (а сделали они это почти одновременно), оба разом плюхнулись задницами на истоптанный снег. Кижуч покрутил плешивой головой, Медведь поковырял пальцем в ухе. Они оторопело посмотрели друг на друга:

— Ты тоже слышал?

— Угу.

— И что это значит?

— Это значит, что спокойная жизнь кончилась, — Семхон вернулся.

Старейшины отряхнули снег с рубах, приняли прежние позы и уставились на неандертальца:

— А еще?

Хью переступил с ноги на ногу, почесался и произнес незапланированное:

— Семхон говорить, я знать. Вы — старейшина. Очень злой, очень страшный. Я бояться.

— Да, — согласился Медведь, — мы довольно свирепы. Особенно я. Но боишься ты зря — мы тебя не больно убьем.

— Убивать Хью нет. Это Ветка хотеть нет.

— Ну да, — вспомнил Кижуч, — тебя же ей подарили. И что с тобой делать?

— Старейшина умный очень. Старейшина думать.

«Молодец! — мысленно одобрил Семен. — Вот так и надо!»

— Мы подумаем, — пообещал Кижуч. — Отдыхай… пока…

По-видимому, от избытка впечатлений старейшины позабыли, что их уже кормили, и в задумчивости навернули вторую порцию. Семен решил, что ему уже можно поинтересоваться новостями.

— Как здесь охота?

— Да какая у нас теперь охота, — вздохнул Кижуч. — Народ скоро из луков стрелять разучится. Идут и идут мамонты…

— Уже трех подранков добили. Мясо девать некуда — на две зимы хватит, — сообщил Медведь.

— И странные какие-то стали — людей или боятся, или атакуют ни с того ни с сего. Двоих наших чуть не стоптали…

— Откуда куда идут?

— С севера и запада — куда-то к востоку подаются. И вроде бы назад не возвращаются. Хотя, может, весной обратно пойдут.

— А подранки? Кто их?

— Самим интересно… Да как-то так странно — в брюхо.

— Снизу?

— Ну да… Ты-то откуда знаешь? Встречал?

— Было дело… Люди?

— Да какие ж это люди?! Уж пошел на мамонта — так бей, пока не упадет, чтоб не мучился… Видел, небось, как наши это делают.

— Издалека. Оружие, наконечники находили?

— Угу.

Семен поднялся, сходил в вигвам и вернулся с куском камня:

— Такие?

Старейшины молча переглянулись.

Глава 13. Находка

За прошедшее лето население поселка у Пещеры почти восстановило свою былую численность — уцелевшие пейтары, бартоши, минтоги и тарбеи стягивались к древнему святилищу. В основном это были женщины и не слишком маленькие дети. В отличие от воинов, кроманьонские женщины плохо понимали, что такое «зов предков», и боролись до конца. Или, может быть, у них слишком силен был материнский инстинкт.