Прах и камень

Но Ро'ан не даёт мне договорить, резко дёргает за руку и заставляет метнуться в сторону, в заросли высокой травы.

— Тише… Там впереди кто-то есть.

Я приникаю к земле как можно ниже и смотрю в указанном направлении, замечая движущуюся телегу, с закреплённой на ней клеткой, в которой сидят люди, устало прислонившиеся спинами. Тройкой лошадей управляют двое, сидящие на козлах и переговариваются вполголоса.

— Торгаши соплеменниками везут дань, — вполголоса замечает Ро'ан, — многие добровольно примыкают к нему, их даже не нужно запугивать. Звон золота для них слаще смеха своих детей.

— Что будем делать?

— Последуем за ними по следам. Сделаем вид, что тоже идём на поклон, но будем держаться особняком. Я думаю, что уже к вечеру мы выйдем к какой-нибудь деревеньке.

Мы прячемся ещё некоторое время в траве, а потом продолжаем свой путь скорым шагом, почти не разговаривая. Мне кажется, что я в жизни не проходила ещё столь длительных расстояний. Ноги сами несут меня вперёд, даже тогда, когда кажется, что сил уже не осталось. К вечеру следы от колёс телеги выводят нас к деревушке, виднеющейся вдали. Над селением кое-где курится дымок. Значит, там есть живые.

— Придётся заночевать там, а с утра запасёмся необходимым и двинемся в путь.

— А что если они не любят чужаков?

— Чужаков нигде не любят. Выбора у нас нет. Тем более мы не единственные, кто устремляет свои стопы к нему.

Едва мы вступили за ограждение, как я сразу почувствовала липкие, чужие взгляды и интерес, заставляющий вспыхивать огоньком тусклые глаза жителей деревни. Я старалась сделаться ещё тише и незаметнее, чем есть, радуясь присутствию Ро'ана, вселяющему призрачную, хрупкую надежду. Не истрепались бы её крылья в попытке пересечь море топкого отчаяния.

С жителями деревни разговаривает Ро'ан, по-хозяйски положив руку мне на плечо и прижав к своему крепкому боку. Кто-то из мужчин тычет пальцем в сторону длинного, высокого дома, сказав, что там можно поесть и даже заплатить за ночлег, если ещё остались свободные места. Издалека дом кажется таким же, как и остальные, только гораздо больше размером. Но подходя к нему, я слышу звуки разбитной, дребезжащей музыки и гул голосов.

Внутри хорошо освещённое пространство заставлено столами и скамьями и полно народу. Мы протискиваемся вдоль стен, ища свободное место, и обнаруживаем небольшой стол в углу. Я едва успею усесться, а рядом уже возникает проворный, пухлый мужчина и грязной тряпкой растирает пролитое на столе вино, с размаху ставит на стол кувшин, от которого несёт кисловатым запахом, и предлагает мясо с лепёшками и овощами. Ро'ан согласно кивает и осматривается.

Я неуютно себя чувствую среди такого большого скопления народа и гомона, разносящегося над собравшейся разношёрстной толпы. Больше всего меня смущают продажные девки, тела которых едва прикрыты, а на некоторых и вовсе нет ничего, кроме короткой юбочки. Призывно улыбаясь, скользят они между рядами, получают звонкие шлепки по ягодицам от гогочущих мужчин, а иногда скользят на колени, прижимаясь всем своим телом. Я отвожу глаза и опускаю взгляд в деревянную столешницу. Посередине стола появляется круглое блюдо с наваленным вперемешку мясом и овощами, пожухлая зелень нище ютится с самого краю блюда.

— Принеси воды с мёдом, — велит Ро'ан прислуживающему мужчине. Тот недоумевающе смотрит на Ро'ана.

— У вас есть что-то взамен того кислого пойла, что налито в кувшине?

— Это вино, — сально улыбается в ответ мужчина.

— Ей нельзя пить вино, — тыкает в сторону меня пальцем Ро'ан, — так что неси что-нибудь другое.

Мужчина оглядывает меня с ног до головы, но всё же уходит.

— Лучше не пить эту гадость.

А мне бы и в голову не пришло пригубить налитого, уж слишком громко и неприятно звучат подвыпившие голоса и сально блестят глаза. Я ковыряю в тарелке, отодвигаю жилистое мясо в сторону.

— Ешь давай, — велит Ро'ан, а сам кладёт на стол круглые золотые монеты, найденные им в погорелой деревне, и оглядывает помещение. Рядом со столом появляется девица с копной рыжеватых волос, кладёт руку на плечо Ро'ана и прижимается полной тяжёлой грудью.

— Проваливай, — усмехается девице Ро'ан и сгребает меня в охапку, усаживая на колени, — мне есть с кем развлечься сегодня.

Глава 31

Девица, ничуть не расстроившись, скользит по залу дальше, притягивая внимание движениями полных округлых бёдер. Я дёргаюсь в сторону, но Ро'ан удерживает меня своей рукой.

— Не привлекай лишнего внимания. Сиди спокойно и ешь.

Он едва ли не насильно пихает мне в рот еду, пока на столе не возникает другой кувшин и глиняная щербатая кружка, принесённые слугой.

— Что-нибудь ещё? — золотые монеты в мгновение ока исчезают в пухлой ладони мужчины, — может, девушку?

— У меня уже есть, — Ро'ан хозяйским жестом оглаживает мои бёдра.

— Эта тощая пигалица больше похожа на грязную нищенку, — кривится слуга.

— Зато готова на многое и задёшево, — гогочет Ро'ан, а слуга подхихикивает, выжидая чего-то. На столе появляется ещё две монеты, и внимание слуги троекратно усиливается.