Практическая политология. Пособие по контакту с реальностью

Что происходит на практике в таких странах? Люди, которые могли бы стать участниками легального политического процесса, — они либо уезжают, либо их сажают, либо они затыкаются, поскольку цена их деятельности становится чрезмерно высока.

В политическом процессе остаются те, кто могут или сами хотят уйти в подполье. Поскольку легального политического процесса не существует, а недовольные есть, то появляется запрос на выражение их позиции. Это будут делать организации, действующие на нелегальном положении. Вот с ними и происходит процесс радикализации. Он довольно хорошо изучен. Это малоприятное зрелище.

Что происходит с теми, кто вне закона? Первое: они перестают для себя считать закон обязательным к исполнению, потому что он написан в интересах их оппонентов.

Дальше образуется ячейка с вождем и максимально верными ему соратниками, которые рискуют больше всех. Остальные отпадают, потому что не все готовы стать партизанами-подпольщиками. Остаются только самые непримиримые. Они начинают действовать нелегально и часто насильственно. У них образуется история горестей, появляется свой пантеон мучеников. Дальше они сидят и ждут, когда этот режим развалится.

Режимы, подобные режиму Муаммара Каддафи в Ливии, непрочны и всегда разваливаются. В основном они концентрируются вокруг вождя. Его физическая смерть, либо экономические причины, либо внешние шоки приводят к краху. Обычно все происходит довольно внезапно — это свойство авторитарных моделей с нераспределенной властью и ответственностью, с пирамидой, опирающейся на свою вершину.

Режим разваливается, власть фрагментируется. Кто остается на этом заасфальтированном пространстве? Те, у кого есть структура, люди, опыт и готовность действовать быстро и решительно. То есть те самые экстремисты. Или те, кто стали экстремистами, пока жили в подвале. Никого не красит сидеть в подполье. Там заводится своя собственная фауна, например религиозные экстремисты, которых такие режимы сильно обижают, поскольку им не нужны альтернативные центры силы.

Они захватывают власть, потому что больше некому. Общество атомизировано. Все разбежались, остались именно они. После этого экстремисты начинают строить свое светлое будущее. А наблюдатели говорят: «Вот, смотрите, не любили вы Хусейна. А вот, смотрите, как без него-то стало намного хуже!» Почему стало хуже без него? Потому что он готовил этот исход.

Что в этом случае делает политическая система здорового человека, а не политическая система курильщика? Она занимается кооптацией, то есть вовлечением.

Вы, наверное, часто слышали фразу о том, что у власти левые правеют, а правые левеют. Обычно ее понимают так: люди, пришедшие к власти, становятся циничными и предают свои убеждения. На самом деле имеется в виду совершенно не это. Действительно, попав в пространство власти, человек вынужден идти на компромиссы, договариваться с другими действующими лицами. Это неизбежно сдвигает его ближе к центру. Этот механизм работает тем успешнее, чем больше сдержек и противовесов встроено в политический механизм.

Базовая подмена с рассуждениями в духе демофобии состоит в чем? Между нами как равнозначные выкладывают разные вещи: всю полноту власти, которой обладает авторитарный лидер, и довольно небольшое участие в этом властном механизме, которым обладает избиратель.

Когда нам говорят: «Дать власть народу», — то на ум приходит картина из «Трех толстяков»: гвардейцы перешли на сторону народа. То есть мы представляем себе не просто всю власть сразу, а еще и власть в условиях хаоса.

В реальности этот пропагандистский дискурс используется для ограничения избирательных прав граждан, чтобы не пустить их на участки для голосования.

Истинное лекарство от захвата власти гитлерами и популистами состоит в том, чтобы власть распределить. Тогда никто не сможет ее захватить одним движением руки. Чем больше сдержек и противовесов, тем безопаснее ваша ситуация.

Основные каналы обратной связи между обществом и властью являются одновременно индикаторами общественных настроений. Как это происходит?

Их три основных. Это разноуровневые и регулярные выборы. Оба критерия важны. Если у вас одни выборы раз в десять лет и вы выбираете самого главного начальника — это не выборы. Выборы должны проходить регулярно и на разных уровнях, в особенности на местном — это самое важное.

Второй канал обратной связи — медиа. В этом месте хочется сказать «независимые», но это понятие туманное, а сам термин — довольно оценочный. Поэтому я бы сказала «разнозависимые». Критически важно, чтобы они были на местном и региональном уровне.

Третий канал обратной связи — это свободная деятельность гражданских организаций, НКО.

Почему эти три канала так важны? Выборы — это не только инструмент ротации власти, но и лучший вид соцопроса. Люди на выборах демонстрируют, какого рода проблемы их волнуют. Выборы на местном уровне позволяют быстрее отследить настроения народа, не дожидаясь бунта у стен Кремля.