Практическая стилистика

В заметке «Отличился В. Алексеев» штангист-тяжеловес Василий Алексеев, установивший два новых мировых рекорда, назван еще так: атлет, наш богатырь. Никакой путаницы нет. Здесь замена другим названием, характеристика через новый признак обогащает изложение.

«Эдельвейс приносит счастье — так говорят в Карпатах. Редкий цветок встречается высоко в горах за обрывистыми скалами и стремительными водопадами. Не каждый может дотянуться до серебристого красавца». Эдельвейс — редкий цветок — серебристый красавец. Никакого затруднения при восприятии не возникает. Напротив, варьирование делает текст более содержательным, эмоциональным.

Итак, одни авторы советуют разнообразить изложение, менять «одежду» образа или понятия, поворачивать предмет разными сторонами, другие — не делать этого.

Правы, конечно, и те, и другие. Разнообразие желательно, но при этом важно следить, чтобы не возникало путаницы представлений. Пишущему необходимо уметь становиться на точку зрения читающего и учитывать, как будет понят созданный им текст. Сложность здесь в том, что пишущему всё ясно, он имеет в виду один предмет, а для читающего разные словесные обозначения могут стать сигналом того, что за ними — разные предметы.

Необходимое уточнение. Некоторые из рассмотренных в этом разделе фактов могут быть объяснены с помощью логико-лингвистического понятия «кореферентность»: отнесенность использованных в речи имен к одному и тому же внеязыковому объекту (референту). В авторитетной энциклопедии «Русский язык» (М., 1979. с. 284) читаем: «Существует также понимание синонимии как общности номинации, т. е. способности разных языковых единиц обозначать одну и ту же реалию». Однако при объяснении с помощью понятия «кореферентность» мгновенно исчезает интересующая стилистику основная коммуникативная проблема (рассогласование передаваемого и воспринятого смыслов), поскольку понятие «кореферентность» по определению предполагает, что объект, к которому относятся разные имена, один. Между тем, как мы убедились при анализе примеров, для читателя, встретившего в тексте два разных, хотя и близких по значению имени, проблема состоит в том, чтобы выяснить, что стоит за двумя разными наименованиями: один и тот же предмет или два разных.

Поэтому, если подходить к фактам не с позиции некоего всеведущего наблюдателя, который почему-то заранее всегда знает, что объект мыслится автором один и тот же, а с позиции читателя, который, восприняв два разных имени, останавливается перед дилеммой: один за ними объект или два разных, то для объяснения этих затруднений в восприятии продуктивнее пользоваться не понятием «кореферентность», предполагающим, как сказано, один объект, а понятием «синонимы». Часто это контекстные синонимы — сближающиеся по значению слова, способные в данном контексте заменять друг друга. При объяснении через синонимы интересующая стилистику коммуникативная проблема (затруднение при восприятии) выдвигается и становится предметом анализа. О синонимии говорят в таких случаях и логики, рассматривая ошибку «различение тождественного» (вспомним, к примеру, приведенное в начале данного раздела высказывание А.В. Савинова). Конечно, доля условности в этом подходе есть, однако он оправдан, ибо дает значительный выигрыш: решается важная для практики совершенствования текста реальная коммуникативная проблема.

Различение тождественного может быть и своеобразным стилистическим приемом.

В очерке А.А. Бестужева-Марлинского «Новый русский язык» представлен «образчик» претенциозного языка полуобразованных слоев купечества. Приводится разговор автора с двумя купцами в трактире на станции. «Старый купчик, поглаживая свою подстриженную бородку, смотрит на лубочный портрет Кульнева: — „…Генерал Кульнев в конном или кавалерицком полку служительство производить быть имел?“ — „Он служил в гусарах“. — „Так-с (обращается к товарищу). А ты спорил, что в кавалерии“». Конечно, оба купца не знают, что конница это и есть кавалерия, что гусары, в царской армии, военные из частей легкой кавалерии, носивших венгерку. Далее в том же очерке: — «А он на поле чести или на поле брани живот за отечество положить удостоен-с?» — «Он был смертельно ранен на поле сражения». — «А вот этот простак говорит, что на поле брани-с». В приведенном диалоге различение тождественного использовано писателем как прием, позволяющий показать случайность, обрывочность знаний, книжно-вульгарную риторику «сплетателя глупостей».