Практическое прошлое

Обычно они приходили поздно вечером или ночью и приносили сообщение, от которого исходил ужасный свет: «Вам не жить среди нас!»…

«Ты все обдумала, моя дорогая фрау Лустиг? Завтра – твоя очередь. Прямиком в бескрайнюю синюю даль. Я слышал, что все так и будет. Я знаю наверняка».

Блаженны неверующие, прячущие будущие невзгоды за защитной оболочкой настоящего момента, когда все грядущее окутано тьмой. Никто не ищет защиты, когда только надежда и молчание отмечают течение времени и заставляют поверить в происходящее. Но на самом деле все это невероятно, все, что прерывает ужас. Несчастная вера! Как был ни была невероятна храбрость, как бы ни была невозможна вера и все ожидания, в квартире сохраняются остатки этих чувств. Там они находят медаль за храбрость пожилого доктора Лустига, письма от командира полка. Это невероятно, но только невероятное может нас защитить.

«Все будет не так плохо. Мы должны… мы сможем… Он столько всего хорошего сделал! Он заслуживает признания… своих заслуг» (A Journey. P. 8–9; Eine Reise. P. 9–10. Курсив мой. – Х. У.)

…Теперь они [«герои», «командиры», «чиновники»] обращают внимание на дом доктора Леопольда Лустига, который нужно освободить, хотя больше ничего не ясно. Даже чиновники, исполняющие их распоряжения, не имеют четкого представления о последствиях этих приказов, пуская на ветер человеческие судьбы. Приносят и вручают бумажку, слова больше не имеют значения. Все разрушено, бутылка малинового сока падает на пол, падение сопровождает пронзительный крик, а ковер становится красным. Уставшая рука тянется к бутылке, укатившейся после падения, медленно поднимает ее и ставит обратно на стол.