Практикум по выживанию

Лоран изумленно дернул бровью. Признание оказалось весьма неожиданным. И, к удивлению демонолога, смутно неприятным: холод внутри неуютно царапнул когтями. Тьма все-таки полна сюрпризов. Но если на секунду принять слова Сена за чистую монету, за точку отсчета, то в этом тоже была своя логика.

— Ты знал о покушениях, — понимающе кивнул Лоран. На лице собеседника дернулись желваки от злости и досады, но он не сказал ни слова, будто кто-то одернул поводок. — Заранее знал.

Не дожидаясь больше каких-либо объяснений от Венсенна, маг развернулся и направился к изнывающему от любопытства Арману.

— Тебе лучше убраться отсюда, — бросил Лоран на прощание, теряя интерес к инкубу. Он получил достаточно пищи для размышлений, и не собирался ими делиться.

Венсенн, не принимая близко к сердцу совет, упрямо пошел следом, к залу. Злость буквально застила глаза темнотой, но он должен был попытаться помириться с Адалин. Пока Амаль не добралась до нее.

— Что говорит наш златокудрый Адонис? — отлип от стены Дафне. Он лукаво улыбнулся и выдохнул облачко ароматного дыма, сложившегося в едкое ругательство и развеявшегося от столкновения с грудью Венсенна.

— Меня больше интересует, чего он не говорит, — пробормотал Лоран. — Он замешан в происходящем, но по-своему пытается защитить ее.

— Думаешь, он идет против семьи?

Они зашли в праздничный зал. Бокалы уже были полны, тонкий запах крови и вина дразнил обоняние. Перед залом, на невысокой сцене стояла ректор Антиарис, в ее руке тоже был наполненный фужер. Лоран подтолкнул Дафне к столику Адалин. Места уже были заняты, но нежная улыбка некроманта освободила стол, устояли только Адель и Анжели, обескураженные навязанной компанией.

— Леди Адалин, позвольте выразить мое восхищение, — Арман бегло окинул взглядом аппетитную фигурку и сел на соседний стул, — вашими выдающимися навыками лопатного боя.

Анжели подавилась смешком, сделав вид, что закашлялась. Адель, ожидавшая что-то более тривиальное, не нашлась с ответом и посмотрела на Лорана. Тот пожал плечами и сел рядом с другом. Венсенну досталось место напротив — возле полукровки, и увиденное настроения ему не улучшило. Адель же избегала его взгляда, преувеличенно внимательно рассматривая бокал перед собой. Чуть нахмуренные брови выдавали растерянность.

— Сегодня мы встречаем очень важную ночь, — улыбнулась ректор, когда в зале все расселись и обернулись к ней. — Сегодня Тьма переходит порог Равноденствия, и вступает в свои права, дарит нам Силу и ночь. Вместе со Светом мы отпускаем все лишнее, наслаждаемся урожаем и начинаем новый темный цикл. Поднимем же наши бокалы, пусть Тьма струится по нашим венам и душам. Чернейших ночей!

Гости нестройным эхом повторили тост. Адалин поднесла к губам вино, и магия, вплетенная в напиток, смешанный с кровью, обожгла их сотней игл. С первым же глотком ее собственная кровь горячечно вспыхнула, наполняясь Тьмой. А затем мгновенно заледенела, еще жарче разливаясь внутри, голова закружилась, и Адель распахнула глаза. Она знала, что сейчас они черны, как остывшие углы. Тело стало невероятно чувствительным и восприимчивым к энергии, и она ощущала тонкие нити вибрации чужих Сил. Опустив ритуальный бокал, девушка как в полусне медленно села на свой стул. Никто, кажется, не заметил ее состояния, слишком поглощенные переходом, восхождением.

На тарелках наконец появилась заказанная еда, Адель поморщилась и моргнула. Мир дрогнул и расслоился, и она вдруг увидела потоки чужих Сил. От движений Армана легким шлейфом струилась пепельно-серая дымка, Анжели обладала такой же, но по ощущениям — другой, не спутаешь. Венсенн и Лоран источали мрак, но тоже совершенно разный, уникальный. Кажется, она могла бы узнать и не перепутать каждого, кто присутствовал в зале. Вокруг шелестели чужие разговоры, Арман возмущался, что глупые зачарованные тарелки притянули ему с кухни заказ девчонки, сидящей здесь до его появления, и пытался отделаться от салата без намека на что-то мертвое и хорошо прожаренное.

Адалин подняла глаза на Лорана и вдруг встретилась с ним взглядом. Это длилось с секунду, но эмоции вскружились вихрем, опьяняя сильнее вина и одновременно делая все кристально ясным. Внутреннее ощущение отражения мелькнуло и растворилось, уступив место порывистому желанию. Адель изнутри прикусила губу, возвращая себя к реальности. Мир снова обрел четкие грани, расплывчатый туман чужих энергий стерся.

Это не ее Сила, это лишь эхо его магии в ее крови, которая почти растворилась, но Равноденствие отыскало смутный след. Что же тогда чувствовал сейчас Лоран? А ведь ночь перехода усиливала не только тьму. Но и все темнейшие желания в душе. Пожалуй, еще интереснее, какие терзают его. Адалин обвила пальцами бокал и сделала глоток — переход был завершен, вино стало просто вином. А праздничный ужин — томительно неловким ужином.