Прасковья Ангелина

И когда началась страдная пора уборки, механизаторы и колхозники решили провести жатву не в 15–20 дней, как прежде, а в 12 рабочих дней. Так и сделали, и в дневнике у Паши появилась новая запись: «Урожай озимых убран за 8 дней, а ранние колосовые — за 10. Тракторная бригада приступила к севу озимой пшеницы под урожай сорок седьмого года…»

В Старо-Бешеве не повторился голодный 1892 год. Колхозники отстояли свои поля от засухи и сняли высокий урожай: с площади в 673 гектара было намолочено 11563 центнера зерна. Государство получило в полтора раза больше пшеницы, чем до войны. В этот засушливый сорок шестой год колхозники получили на трудодень по три килограмма зерна. Такова была щедрая награда за их труд.

Окончив пахоту зяби, трактористы повели машины на усадьбу МТС. За рулем первого трактора сидела Елизавета Челпанова. Остальные двигались следом. Тракторы сделали крюк и выехали на тракт, ведущий в центр деревни. Паша сидела рядом с Антоном Дмитриевым. Дмитрий Коссе и Иосиф Пефтиев устроились на тракторе Виталия Ангелина.

На гудроне цепи позванивали, на брусчатке глухо звенели. Снопы света от фар, вытянувшиеся далеко вперед, освещали дорогу.

— Мама… Мамуся!

Навстречу бежала Светлана. От быстрого бега она вся раскраснелась.

Паша соскочила с трактора.

— Ведь поздно, Светочка, что случилось?

— Только что передавали по радио, сама слушала указ. Тебе, мамуся, присвоили звание Героя Социалистического Труда.

Час спустя, когда Паша еще находилась в объятиях родных и друзей, в дом вошел почтальон и вручил ей телеграмму. Она не верила своим глазам. Это была правительственная телеграмма из Киева.

Центральный Комитет Коммунистической партии Украины и Совет Министров УССР поздравляли ее, бригадира первой в стране женской тракторной бригады, с присвоением звания Героя Социалистического Труда за получение в 1946 году урожая по двадцать центнеров с гектара.

«Партия и правительство, — говорилось в телеграмме, — придают особое значение быстрейшему восстановлению и дальнейшему развитие зернового хозяйства и особенно пшеницы — основной продовольственной культуры.

Ваш успех показывает, что советский народ полон решимости быстрее залечить раны, нанесенные войной, и обеспечить дальнейшие успехи нашей Родине. Совет Министров Украинской ССР и Центральный Комитет КП (б) У выражают уверенность в том, что вы не успокоитесь на достигнутом и в 1947 году добьетесь еще больших успехов в получении высоких урожаев сельскохозяйственных культур и выработке на трактор, что вы передадите свой богатый опыт всем тракторным бригадам вашей и других МТС для выполнения ими плановых заданий по получению высоких урожаев».

Паша стояла у стола и чувствовала себя какой-то беспомощной, она не знала, что сказать своим друзьям, как отблагодарить всех колхозников, с которыми она работала в эти годы. Вспомнила она, как пасла скот у кулака Панюшкина, как потом с помощью коммуниста Ивана Михайловича Курова первой в стране села на трактор, как пахала целину на раскорчеванной пустоши, вспомнила о встречах в Кремле с руководителями партии и правительства, о тысячах своих подруг трактористок, которые по ее примеру по всей стране ведут битву за изобилие продуктов в стране.

Да, жизнь наша чудесна! И разве есть слова, которыми можно было бы выразить благодарность за все, что имеет советский человек родной Коммунистической партии!

В двадцатых числах сентября сорок седьмого года в «Запорожце» досевали последние гектары озимой пшеницы. В воскресенье утром, едва забрезжил рассвет, трактористы закончили работу и погнали свои машины домой через заливные луга.

Потом, заглушив моторы, они побежали к своему вагончику, который едва-едва проглядывал из-за деревьев. Всем не терпелось услышать отзыв о своей работе, поделиться новостями и радостями. Говорили наперебой, весело, задорно, и Паша, сидевшая с председателем колхоза в самом углу вагончика, время от времени вставляла в их разговор какое-нибудь меткое словцо, для того чтобы поддержать общее хорошее настроение.

Дмитрий Лазаревич сидел над планом строительства новой молочно-товарной фермы и сердился. Ребята не давали ему возможности сосредоточиться. Он никак не мог понять, как они могут веселиться после бессонной ночи.

— Молодым только бодрствовать, — поддразнивала Челпанова. — Но почему наш председатель страдает бессонницей, это непонятно.

Тут как раз к вагончику подкатил на своем «виллисе» директор МТС Цимиданов. Одет он был по-праздничному: в синем пиджаке, в рубашке навыпуск, по-крестьянски перехваченной ремешком. Он тоже спросил у бригадира, почему трактористы не отдыхают после такой напряженной работы, и Паша самым серьезным образом объяснила ему, что «от полноты чувств их никакой сон не берет».

Константин Федорович добродушно погладил подбородок, снял картуз и поклонился трактористам.

— Ну, теперь я до вашей чести!

— А мы до вашей, Константин Федорович! — хором закричала молодежь.

— Ох, знаю вас, — неугомонных, потребуете оставить за бригадой переходящее знамя. Так я вас понимаю?

— Если завоевали… — заметила Челпанова.