«Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

В 1763 г. Семилетняя война закончилась подписанием Парижского мира, условия которого главным образом касались колониального устройства. Поэтому Парижский мир часто рассматривали как этапный и переломный момент в колониальной политике Великобритании. Что касается Европы, то договор предполагал возвращение Англии Менорки, а Франции – острова Бель-Иля, а также предусматривал, что Германия должна быть очищена от французских войск, а Португалия – от испанских. Наиболее резко с критикой условий мира выступил Питт-старший. Его речь не была неожиданной: на протяжении нескольких месяцев после ухода в отставку Питт выступал с воинственными заявлениями. Еще в июле 1762 г. А. Воронцов сообщал в Петербург: «Нынешнее министерство, а особенно граф Бьют почитает соблюдение своего достоинства за сопряженное с выступлением мира, предвидя чаятельно, что весьма трудно было бы при будущем собрании парламента преуспеть по причине чинимого в том от партии г-на Питта и дюка Ньюкастла препятствия» <1>. В парламенте Питт протестовал против возвращения Франции островов Мари-Галанте, Мартиники и Гваделупы, сохранения за ней права вести рыбную ловлю возле Ньюфаундленда, возвращения Испании Манилы и Гаваны (в обмен на Флориду). Он выступал против договора, который «перечеркивает славу прошедшей войны, а также предает интересы народа, приносит в жертву общественные обязательства, данные союзникам» <2>.

Под влиянием аргументов Питта некоторые историки (особенно во времена расцвета Британской империи) утверждали: Бьют, заключая договор, не добился всех возможных для Великобритании преимуществ, вытекавших из ее военных побед. Современные историки склонны давать более взвешенные оценки договору. Хорн писал: «Договор носил здравый и умеренный характер с точки зрения урегулирования споров между Англией и Францией» <3>. Джонс замечал, что, вопреки мнению историков, будто бы Бьют лишил Англию плодов военных побед, Парижский договор с точки зрения главных экономических и коммерческих интересов не вызывал возражений <4>. Лэнгфорд считал, что Бьют действительно не воспользовался выгодами от побед над Испанией, но что касается Франции, вряд ли можно от нее получить больше, чем было получено. И тем не менее в споре по поводу условий Парижского мира ошибались и Питт, и Бьют. Добиться больших уступок, на чем настаивал Питт, было невозможно без полного разгрома Франции, а продолжать войну с этой целью Англия не могла. Но и Бьют ошибался в том, что, проявив умеренность, он обеспечит условия для длительного сотрудничества двух держав. Намерение реванша во многом определяло политику Шуазеля и его преемников <5>.

Показательно, что, по мнению русского дипломата А.Воронцова, договор был заключен на выгодных для Англии условиях, а непопулярность Бьюта он объяснял причинами, далекими от той внешней политики, которую тот проводил: «Сей королевский фаворит заключением мира на столь важных кондициях немалую услугу оказал здешней нации, что, однако же большей частью оной, по вкорененному предубеждению против него и всех шотландцев не чувствуемо было. Со всем тем многие из приятелей его признаются, что граф Бьют сам причиной части неудовольствия знатных господ, не довольно их менажируя, так, как натура здешнего правления того бы требовала, и товарищам своим в настоящем министерстве часто подавал причины к неудовольствиям, принимая нередко меры к резолюции без соглашения с ними о том» <7>. Современный историк Л. Колли также объясняет непопулярность Бьюта прежде всего тем, что он был шотландцем и любовником королевы-матери <8>.