«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

Рад был Вашему письму, т. к. либо на мне сказывается последствие возраста, либо я Вас не понял при последнем свидании, но мне казалось, что Вы сначала поедете в Лондон, прежде чем вернуться в Ниццу. И я все собирался Вам позвонить, хотя слишком плохо слышу я телефонный разговор.

Читали ли Вы последнюю брошюру Тойнби (53 г.) «Мир и Запад»[1742] («The World and the West»); она рассматривает мирские события в таком отдалении, что все, что заметно современному глазу, конкретно, становится в общем ходе событий такой мелкой подробностью, что перестает казаться трагичной; это очень успокоительное чтение, как хлороформ, т.к. притупляет ощущения. На этой точке зрения все эти инициативы КЦАБ и КЦ и т. д. перестают не то что волновать, но просто интересовать. В исходе таких столкновений или, вернее, взаимодействия противоположных систем русская эмиграция бессильна что-либо сделать. И врагом является уже не СССР, и не Кремль, а гораздо больше те, кто их поддерживает и в своих интересах их карту играет. Не могу не удивляться Эррио. Война со стороны СССР ведется пятыми колоннами. И потому нельзя им покровительствовать. Удивило меня поэтому обращение к Вам Келли. Ведь это вид «пятой колонны».

В нашей эмигрантской среде есть события одного и того же порядка. Мы сходим со сцены. Я на похороны Зеелера пошел[1743], т. к. наши старые отношения не позволяют видеть в этом политичес[кую] демонстрацию. Но читали ли Вы «Русскую Мысль»? Как Вам показалась статья Сперанского? В ней весь его стиль, и вся его самодовольная фигура; ничего лучше не нашел написать в его память, как изложить ту речь, кот. он, Сперанский, якобы говорил как профессор послушнику Зеелеру.

Вы были естественник; что Вы скажете про опыт Америки, кот. как будто нашла способ лабораторным путем заменять хлорофиллы. Если это правда, это что-то очень большое.

Здоровье сестры ― по-видимому, вполне благополучно, но исследование опухоли еще не сделано.

Помните ли Вы наш последний разговор? Время подходит, когда нужно быть вооруженным на всякий случай, чтобы не быть застигнутым врасплох.

С.Н. Прокоповичу опять лучше. Но Тер все так же. Он признал, что когда его хотят отвлекать посторонними разговорами, то это он понимает и это его раздражает. Потому предпочитает быть один. Ходит по улицам. Любит быть только с «детьми» совсем маленькими.

Привет Татьяне Марковне от обоих.

Вас. Маклаков

Машинопись. Подлинник.

BAR. 5-30.

В.А. Маклаков ― М.А. Алданову, 13 января 1955

13 Янв[аря 1955[1744]]

Дорогой Марк Александрович!

Не хочу этого письма давать сестре переписывать и потому пишу его от руки. Я так давно не получал от Вас писем (последнее было 30 Дек[абря] прошлого года), что себя спрашиваю: что с Вами? Здоровы ли Вы? Или я чем-нибудь Вам досадил? Или и Вы на меня махнули рукой, как сам с собой делаю. Пишу Вам по случаю Нового Года, чтоб напомнить о себе; но на это письмо отвечать не нужно. Всякое письмо будет ответом.

Сегодня приехала А.Л. Толстая; я ее не видел. Но она скоро едет на Юг.

Вас. Маклаков

Если нам и не придется более встретиться, хочу Вам сказать, в каком восхищении перед Вашим талантом и с какой дружбой к Вам я буду всегда помнить о Вас.

Автограф.

BAR. 5-20.

М.А. Алданов ― В.А. Маклакову, 14 января 1955 (I)

14 января 1955 (I)

Дорогой Василий Алексеевич.

Мне известно, что Ваши именины в январе, но числа я не знаю. Спрашивал у знакомых, даже у одного «Васильевича», ― не знают. Поэтому поздравляю Вас либо слишком рано, либо слишком поздно, ― в обоих случаях, пожалуйста, извините. Шлем Вам и Марье Алексеевне самые лучшие наши пожелания.

Брошюры Тойнби я не читал. Странно, у него огромное имя в Соединенных Штатах и во Франции, ― но не в Англии, где его считают фантазером, беспрестанно меняющим свои исторические концепции. По-моему, он очень талантливый историк.

Статью Сперанского о Зеелере я прочел, Вы, конечно, правы. Я очень много лет знал покойного Владимира Феофиловича [Зеелера], но близки мы с ним не были. Он был, при внешней грубоватости, очень добрый человек. Разумеется, я написал его вдове.

Об опыте с хлорофиллом я в последнее время ничего не слышал. Но такие работы ведутся очень давно, мечтал об этом еще Вильтштэттер[1745], который так много сделал в этой области.