«Права человека и империи»: В. А. Маклаков - М. А. Алданов переписка 1929-1957 гг. (с иллюстрациями)

В общие бани (самые дешевые) ходил и Л. Толстой. Когда я был гимназистом, отец нас водил в Полтавские бани[2028], когда-то ходили в Сандуновские[2029], но тоже общие и дешевые. Помню раз, вижу человека настолько тучного, что его тело свисало с обеих сторон со скамейки, на кот. он лежал. Оказывается, в таком виде я наблюдал Шмакова, главу юдофобов[2030].

Потом ходили целые компании, с Толстым, детьми, Теляковским[2031] и друг[ими]. Вспоминается забавный анекдот. После бани обыкновенно мы ехали ужинать в «Прагу». С нами был балагур — Илья Толстой[2032]. Он вдруг заказывает половому: «Дай порцию того, чем этот барин (указывает на меня) — деньги зарабатывает». Половой недоумевает. «Догадайся». Половой догадывается. — «С горошком или картофельным пюре прикажете?» — Илья отвечает: «С горошком». Половой уходит. Компания спрашивает: «Что же Вы заказали?». Он отвечает: «Язык с горошком». Является половой и приносит блюдо: «мозги с горошком». Илья в негодовании: «я же заказал язык». — «Никак нет. Он, т. е. я, мозгами деньги зарабатывает». — «Ничего не получишь на чай». Пришлось мне заплатить. Все это несерьезно, но это атмосфера этой эпохи.

Последнее слово. Получили ли Вы то письмо, где я Вас просил меня уведомить о получении Вами письма Цитрона. Я готов подождать, но я его послал и даже заказным. Но Вы бы про это сказали. И я должен допустить, что я спутал. Это характерно; я давно забываю то, что делаю, но здесь я утверждаю то, что только собирался сделать, что мелькнуло в голове. И я это считаю уже фактом. Все это непорядок механизма, кот. я всегда замечаю. И потому мне не кажутся убедительными похвалы по моему адресу, и похвалы чрезмерные Цитрона я счел бы captatio benevolentiae. Это серьезнее, чем может казаться.

Ну, Вы не разберете этого письма. Больше от руки не буду писать.

Вас. Маклаков

Автограф.

BAR. 6. F. Maklakov V.A. Letter fragments and miscellaneous material relating to correspondence.

М.А. Алданов — В.А. Маклакову, 21 декабря 1956

21 декабря 1956

Дорогой Василий Алексеевич.

Пожалуйста, простите, что, по нездоровью, пишу на этот раз очень кратко. Хотим только сердечно поздравить Вас и Марью Алексеевну с праздниками и пожелать всего самого лучшего на Новый Год, — главное, разумеется, здоровья. Почта перед Рождеством работает не очень хорошо, и письмо может прийти с опозданием.

Ваше письмо доставило мне большое удовольствие. Очень забавный анекдот Вы рассказали об Илье Толстом. Я его не знал. Знал только Льва Львовича [Толстого] и Татьяну Львовну [Сухотину-Толстую] (очень мало) и хорошо знаю Александру Львовну.

Спасибо за имя-отчество и адрес Цитрона, надеюсь, что я адрес разобрал правильно.

Искренно рад, что Вам понравилась книга Гиляровского. Напишу о ней (а то Вы ему скажите) Александру Андреевичу, которому по той же причине с неделю не отвечаю.

Шлю самый сердечный привет.

Ваш М. Алданов

Машинопись. Подлинник.

HIA. 2-26.

1957

М.А. Алданов — B.A. Маклакову, 9 января 1957

9 января 1957

Дорогой Василий Алексеевич.

Вы, верно, удивлены, что я еще не ответил на Ваше последнее письмо. Объясню Вам причины откровенно. Я почти ничего не разобрал в Вашем письме, кроме нескольких слов, которые относились к Марье Алексеевне и меня встревожили: насколько я понял, в ее болезни произошло ухудшение, — были слова о сердце и, кажется, о костях? Я тотчас запросил одного приятеля, который мог бы знать, но пока от него ответа не получил, от чего наше беспокойство еще усилилось. Почта на праздники работает очень медленно. Но вот приехали в Канн Титовы, вчера они у нас завтракали и успокоили нас. Александр Андреевич видел Вас всего пять дней тому назад, Вы ему все о М.А. изложили, и оснований для тревоги никакой. Очень мы обрадовались.

Политических новостей A.A. не привез. Керенского он не видел, а только говорил с ним по телефону. О Стокгольмском съезде, устраиваемом, по-видимому, солидаристами, он знает только то, что было сообщено в газетах. Я из «Нового Русского Слова» узнал, что Екатерина Дмитриевна и Вейнбаум получили приглашение, от которого Е.Д. отказалась. Как Вейнбаум, не знаю, — вероятно, тоже отказался. Верно Вы, как и Титов, как и я, приглашения не получали? Не совсем понимаю, чем этот съезд будет отличаться от всех предшествовавших, Мюнхенских, нюрнбергских и других? А если ничем, то с какой целью делается еще одна попытка? Может быть, Вы знаете — от Александра Федоровича или от других? Кстати, если Вы еще увидите А. Ф-ча, пожалуйста, скажите ему, что я на его милое поздравительное письмо ответил ему в Нью-Йорк, — не знал, что он скоро будет в Европе.

Мы знаем, что в ближайшие дни Ваши именины. Сердечно Вас поздравляем и шлем самые лучшие пожелания. Как жаль, что не будем на Вашем приеме, — верно, прием будет? Приедет ли Марья Алексеевна или это слишком ее утомило бы? С Новым Годом я Вас уже поздравлял, теперь поздравляем с русским.